В ЦК комсомола прошел, однако, не мифический враг, а сам Шелепин. Окончив институт, бдительный секретарь был взят на работу в Московский городской комитет комсомола, и в начале войны ему было поручено подбирать комсомольцев для заброски в тыл вермахта[29] - как раз в качестве столь волновавших Шелепина шпионов и диверсантов. В числе отобранных им оказалась знаменитая Зоя Космодемьянская - школьница, неудачливая диверсантка, носившая кличку Таня.[30] Она была поймана немцами и повешена ими в подмосковной деревне Петрищево. С петлей на шее Зоя крикнула: Сталин с нами- Сталин придет! - за что и была объявлена советской национальной героиней.

Именно на гибели несчастной девушки и сделал свою карьеру Александр Шелепин. Сталин лично заинтересовался, кто отыскал Зою и просил обратить на него внимание.[31]В ту минуту и началось неудержимое возвышение Александра Шелепина, приведшее к тому, что он чуть было, не стал третьим преемником самого Сталина.

Шелепин последовательно был первым секретарем Московского комитета комсомола, секретарем ЦК ВЛКСМ, первым секретарем ЦК ВЛКСМ, председателем КГБ СССР, наконец, кандидатом в члены Президиума и секретарем ЦК КПСС,[32] ведавшим партийными и административными органами, включая КГБ. Именно находясь в этой весьма сильной позиции, Шелепин и протянул руку к посту Первого секретаря ЦК КПСС - главы класса номенклатуры.

Попытка захвата высшего поста в номенклатуре была предпринята Шелепиным после тщательной подготовки. На протяжении ряда лет он старательно формировал кадры своих вассалов, всячески продвигая вперед членов своей группы. Брал он в эту группу только людей нужных, как принято говорить на номенклатурном жаргоне перспективных. Всех их он концентрировал в ЦК комсомола, взял ряд из них затем на руководящие посты в КГБ. Перейдя оттуда в ЦК партии, Шелепин передал пост председателя КГБ своему преемнику на должности Первого секретаря ЦК комсомола Семичастному и стал, как секретарь ЦК КПСС, рассаживать своих бывших комсомольцев на различные руководящие посты.[33] Дело было организовано широко. Напористые и наглые молодые карьеристы из аппарата комсомола, быстро прозванные хунвейбинами, расползались по номенклатуре.

Именно такой оказалась обстановка ко времени свержения Хрущева. Шелепин и Семичастный организационно подготовили всю эту операцию. Находившийся на госдаче в Пицунде Хрущев был незаметно полностью отгорожен ими от всего мира, и его сторонникам не удалось сообщить ему о готовившемся перевороте. Шелепин и Семичастный организовали также доставку Хрущева из Пицунды прямо на заседание Президиума ЦК, где ему было объявлено о его отставке.

Шелепин недаром проводил всю эту связанную с немалым риском акцию. Делал он это не для других, а для себя есть один не публиковавшийся до сих пор факт, без знания которого нельзя понять весь ход событий. Факт таков: не Брежнев, а Шелепин был намечен на пост преемника Хрущева - Первого секретаря ЦК КПСС.[34] Был подготовлен даже соответствующий проект постановления ЦК. Была достигнута договоренность и о том, что Брежнев избирался Первым секретарем ЦК КПСС лишь временно, с целью скрыть подлинные нити антихрущевского заговора; затем этот пост должен был перейти в руки Шелепина.

Какие гарантии против концентрации власти в руках Шелепина должна была получить верхушка класса номенклатуры? Было принято неопубликованное тогда решение ЦК не допускать в дальнейшем совмещения в одном лице обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.[35]

Другой вопрос: действительно ли члены Президиума ЦК удовольствовались такой ценой за передачу поста Первого секретаря ЦК склонному к диктаторству Шелепину? Трудно отделаться от впечатления, что члены Президиума ЦК просто обманули последнего. Он был нужен им, так как без поддержки контролировавшегося им КГБ заговор не удался бы, поэтому они обещали Шелепину пост Первого секретаря ЦК.[36] Но, видимо, желания выполнять это обещание у членов Президиума ЦК КПСС не было. Только так можно объяснить резкую речь Микояна на заседании Президиума ЦК КПСС, направленную против назначения Шелепина на пост первого секретаря.[37] Микоян отечески предостерег собравшихся, что-де в противном случае им придется пережить много бед с этим молодым человеком. Никогда без нужды не рисковавший Микоян, против которого лично Шелепин ничего не имел, не стал бы так выступать и подвергать себя опасности мести шелепинцев, если бы не был заранее уверен в том, что Президиум ЦК его послушается.

Шелепина перевели из кандидатов в члены Президиума ЦК,[38] Семичастного ввели в состав ЦК КПСС.[39] Но на посту Первого секретаря ЦК остался Брежнев - потому что, как мы уже говорили, он рассматривался другими членами Президиума в качестве наименьшего зла. Брежнев не забыл Микояну этой услуги: вышедший на пенсию и давно уже не член Политбюро, ловкий старец до самой смерти пользовался всеми привилегиями члена высшего руководства.

Брежнев, конечно, понимал, как шатко было его положение. Об этом с особой силой напомнил ему следующий факт. При открытии XXIII съезда КПСС (1965 год) шелепинцы устроили демонстрацию: когда при избрании президиума съезда было названо имя Шелепина, в зале разразились бурные аплодисменты - очевидно, заранее организованные.[40] Брежневцы мгновенно сориентировались и начали аплодировать после каждого зачитываемого имени,[41] чтобы сгладить неловкость. Но эта с точки зрения тогдашних нравов КПСС исключительно наглая выходка показывала, что Шелепин не намерен стесняться в средствах и что действовать против него надо было быстро. Единственный из всех секретарей ЦК КПСС Шелепин совмещал эту должность с правительственным постом: в качестве председателя Комитета партийного и государственного контроля он был одновременно секретарем ЦК КПСС и заместителем Председателя Совета Министров СССР.[42] С целью лишить его этого статуса ЦК КПСС попросту ликвидировал Комитет партийного и государственного контроля, образовав вместо него Комитет народного контроля.[43] Шелепин был освобожден от должности заместителя Председателя Совета Министров СССР, председателем же Комитета народного контроля утвержден не был.[44]

Однако у Шелепина оставался пост секретаря ЦК партии, и поэтому для него была подобрана должность, формально столь высокая, чтобы ее мог занимать член Политбюро: Шелепина вдруг утвердили председателем ВЦСПС, таким образом, он выбыл из секретарей ЦК.[45]После этого всем стало ясно, что Шелепин проиграл игру.

1964 - 1965 гг. - пик карьеры Шелепина и начало ее конца: в этот период он становится членом Политбюро и утрачивает свое политическое влияние, когда сначала теряет пост заместителя Председателя Совета Министров, а затем выводится из Секретариата ЦК. Шелепин, однако, обладал еще некоторым влиянием в руководящих кругах партии, помнили его роль в низложении Хрущева, чтобы его можно было запросто прогнать. Поэтому Брежнев, после того как выпроводил его из Секретариата ЦК в профсоюзы, счел нужным позолотить пилюлю - в честь 50-летня Шелепину была вручена Звезда Героя Социалистического Труда.[46] Шелепин, однако, еще долго оставался членом Политбюро, в котором он в поисках опоры метался из стороны в сторону. Поддерживая противников Брежнева, он неожиданно стал проявлять себя либералом, лихорадочно ища сочувствия и поддержки Косыгина, и решился на критику Брежнева за отсутствие у него целенаправленности и определенности во внутренней политике.[47] Спустя какое-то время Шелепин сделался горячим поборником генсека и попытался, угождая Брежневу, организовать в Политбюро поддержку разрядке.[48] Но было уже поздно: Брежнев не простил отступничества.