Милюков был озабочен подготовкой к выборам в новую, третью Ду­му. Третьеиюньский государственный переворот обеспечил переход от Ду­мы с кадетским «центром» к Думе с «центром октябристским» Октябри­сты в III Думе становились «партией центра», то есть тем, чем были ка­деты в первых двух думах, от решающего голоса которых зависело голо­сование. Два думских большинства — правооктябристское и октябристско-кадетское — примечательная особенность третьеиюньской системы. Опре­деляя тактику партии, Милюков писал: «Мы решили всеми силами и знаниями вложиться в текущую государственную деятельность народного Правительства».

Третья Дума была наполнена «черновой», будничной работой. В каче­стве руководителя фракции, уже будучи полноправным членом Думы, Милюков выступал в Думе по всем вопросам от конституционно-полити­ческих, национальных, вероисповедальных до вопросов народного образования, авторского права и бюджета. Но главной его темой стали вопросы иностранной политики, по которым в Думе у Милюкова не было конку­рентов. В первые же заседания Думы кадеты стали предметом яростной ата­ки со стороны сторонников государственной власти. Пуришкевич заявлял, что кадеты — самый опасный элемент, поскольку они умные и полити­чески образованные люди И, естественно, что Милюков, как признанный руководитель «инкриминированного направления», сделался главной ми­шенью атаки Милюкову устраивали обструкции, в его адрес сыпались оскорбительные реплики Активное недружелюбие к Милюкову неод­нократно на заседаниям Думы выражал и Гучков. В этой обстановке слож­но было регулировать отношения с правыми и левыми силами. Милюков продолжал линию на сохранение контактов с властью, необходимых для ведения парламентской работы в рамках государственности При обсужде­нии правительственной декларации Столыпина, который сказал, что «исто­рическая самодержавная власть и свободная воля монарха — драгоценней­шее достояние русской государственности», Милюков, хотя и возражал ему, но заключил, что «никто не предлагает фракции открыть атаку».

Подобные факты не лишали кадетскую фракцию самостоятельности стратегической позиции. Милюков критически относился к указу 9 ноября 1910 г., к столыпинской аграрной политике, а также не поддерживал аг­рарный проект трудовиков о национализации земли, придерживаясь ка­детского программного положения о частичном отчуждении земли. Он четко провозгласил и свое отношение к левым партиям и методам их борьбы: «У нас и у всей России — есть враги слева» .

Особую позицию занимал Милюков в славянской проблеме, широко обсуждаемой в эти годы. Во главу угла он ставил государственные интересы России, в то же время обосновывал необходимость нового подхода к славянской проблеме, замены грубых методов панславизма гибкой полити­кой равенства, культурно-экономического сближения всех славянских стран. Будучи постоянным и почти единственным оратором в Думе по балканским вопросам, сохраняя свои симпатии к освободительным стрем­лениям балканских народов, он считал необходимым «вставить в более широкие европейские рамки» решение этого вопроса с учетом различных линий международной политики

В эти годы Милюков в составе парламентской делегации ездил в Ан­глию демонстрировать «русский конституционный строй». Он совершил свою третью поездку в Соединенные Штаты, читал лекции, выступал перед членами Конгресса. «Это был зенит моей популярности в Америке», — вспоминал он впоследствии.

Милюков вновь озабочен был предстоящей деятельностью в IV Госу­дарственной думе. В обстановке нестабильности правительственной власти и нового подъема революционных сил он проводил свою линию середины. Тактика партии была направлена на создание кадетско-октябристского единства, способного к «органическому» законодательству. В этой связи прочерчивалась линия критического отношения к правительству и стремление подчинить левые силы, в частности, социал-демократию своему влиянию.

Обещание М. В Родзянко, что Дума будет осуществлять положение Манифеста 17 октября и одновременно сохранять основы государственно­сти, Милюков оценивал как «законодательный потоп» и противоречивость. Он резко осуждал министра внутренних дел И А. Маклакова и председа­теля Совета министров М. Л Горемыкина за наступления на законода­тельные права Думы. Обращаясь к правительству, Милюков предостерегал его, что в случае бездеятельности Думы возможен новый подъем револю­ционной борьбы. «Чего вы ждете? Вы ждете того, что ваше опоздание станет похоже на опоздание русского абсолютизма перед 17 октября. Вы хотите кончить тем, что требования демократии станут живее, сильнее, настойчивее и опять, после периода успокоения, явятся на сцену насиль­ственные формы, насильственные приемы, средства борьбы? И вот тогда вы будете думать, что пора успокаивать, что нужно для «успокоения» и «спасения короны» прийти к этому последнему средству».

В условиях усиления рабочего и крестьянского движения Милюков призывал к примирению большевиков с ликвидаторами при лидерстве последних и победе реформистских тенденций в социал-демократическом течении.

К лету 1914 г., то есть к началу первой мировой войны, в Думе царили разногласия, недоверие и недовольство. В начале войны Милю­ков выступал ее противником. Однако вскоре стал сторонником доведе­ния войны до победного конца В этой ситуации Милюковым был провозг­лашен лозунг «священного единения» с правительством, «с которым мы бо­ролись». Его речь в Думе по этому поводу с призывом отказаться на время войны от оппозиции и объединить усилия в едином патриотическом порыве была встречена овацией, аплодировали и члены царского прави­тельства.

Для Милюкова эта война была войной с германским милитаризмом и войной за усиление внешнеполитического влияния России, связанного с ее усилением на Балканах и присоединением константинопольских проли­вов, за что он получил прозвище «Милюков-Дарданелльский». В августе 1915 г. был создан Прогрессивный блок — межпартийная организация в рамках Думы. Создание этого объединения диктовалось не­обходимостью организовать оппозиционные силы для давления на прави­тельство с целью доведения империалистической войны до конца, предот­вратить назревающий в стране революционный взрыв. Милюков — автор и лидер этого блока. «Это был кульминационный пункт моей политической карьеры», — писан он. Милюков составил программу блока, выби­рая, по его словам, то, что «могло объединить Думу». В программе coдержалось требование создать новое правительство — министерство «общественного доверия», изменить методы управления страной. В ответ на создание Прогрессивного блока 3 сентября царь издал указ о закрытии Заседаний Думы. Милюков приходил к убеждению, что парламентская борьба использовала все свои возможности.

В перерыве до открытия сессии Думы Милюков в составе парламентской делегации ездил в Швецию, Норвегию и Англию. «Мне лично, — писал он, — представлялась здесь возможность подкрепить удельный вес русских прогрессивных течений публичным европейским признанием и от­крыть таким образом нашему влиянию новую дверь в тот момент, когда перед нами захлопывалась другая». В этой поездке Милюков был на приеме у английского короля Георга V, у Ллойд-Джорджа Сена­том Кембриджского университета он был возведен в звание почетного доктора, затем в мантии из красного бархата и в берете в торжественной процессии он прошел по улицам города.