ПЛАН

Вступление. “ФЕНОМЕН СТАЛИНА”.

Основная часть. ”ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ”

1. “У дверей войны”:

а) “Политические маневры”

б) “Сталин и армия”

в) “Арсенал обороны”

2. “Катастрофическое начало”:

а) “Парализующий шок”

б) “Жестокое время”

3. “Сталин и Ставка”:

а) “Верховный и полководцы”

б) “Сталин и союзники”

4. “Плоды и цена победы”

Заключение. “ВЕРДИКТ ИСТОРИИ”

Сталин . Какой вихрь противоречий возникает до сих пор, когда звучит это имя! Спор идет с такой страстью, будто обсуждается политик, активно действующий сегодня, а не ушедший из жизни почти 45 лет назад.

Совершенно очевидно, что Сталин – одна из крупнейших фигур XX столетия. Но оценки его противоположны. Да и вряд ли можно сказать, что всё сделанное им уже достаточно полно, всесторонне и объективно проанализировано.

Сейчас, когда проснулся невиданный интерес к подлинным страницам отечественной истории, общество оказалось буквально расколотым по вопросу оценки роли Сталина. Но если вдуматься, то не Сталин сейчас находится в фокусе исторического интереса. Просто Сталин символизирует всё то, что уценено историей. В центре интереса – наши судьбы, наша боль, горестное недоумение: как могло появиться и существовать то, что мы называем сегодня сталинизмом.

Партия, потеряв Ленина в критический момент исторического выбора путей и методов социалистического строительства, попала в полосу ожесточенной междоусобной борьбы. “Ленинская гвардия” не разглядела в Сталине человека, опасного для партии, для еще неокрепшего народовластия. А это привело к тому, что диктатура пролетариата всё больше оборачивалась не созидательной стороной, а карательной. Сегодня мы знаем, что Сталин не был бы тем Сталиным, если бы он не использовал насилие как важнейший инструмент для достижения политических целей. Насилие фактически стало одним из решающих средств реализации социально-экономических планов и программ. Такой поворот в политическом курсе, начатый ещё в конце 20-х годов и особенно рельефно проявившийся после 17 съезда партии, повлек за собой полосу горьких лет, когда только великий социальный заряд Октября, приверженность партии ленинизму не позволили народу усомнится в ценностях социализма и прекратить начатое Лениным беспрецедентное переустройства мира.

При упоминании имени Сталина в памяти у многих людей сегодня прежде всего всплывает трагический 1937 год, репрессии, попрание человечности. С ведома Сталина начал быстро зреть чудовищный нарыв беззакония. Виновным за эти преступления нет прощения. Но именно на эти годы приходится взлёт патриотизма советских людей, достигший своего апогея в годы Великой Отечественной войны. Всё это удалось реализовать на практике не благодаря, а вопреки сталинской методологии мышления и действия. В условиях демократии достижения могли быть более весомыми. Сталин быстро привык к насилию как обязательному атрибуту неограниченной власти. Карательная машина, пущенная им в конце 30-х годов на полный ход, захватила воображение не только функционеров нижнего звена, но и его самого. Эволюция сползания к насилию как универсальному средству прошла ряд этапов. Вначале борьба против реальных врагов, а они, вероятно, были: затем – ликвидация личных противников; дальше уже действовала страшная инерция насилия; наконец, насилие стало рассматриваться как показатель преданности “вождю”. Сталин уничтожал “врагов”, а волны шли дальше и дальше . Это был трагический триумф злой силы. Иногда трудно объяснить, зачем понадобилось ему, устранившему всех своих соперников, продолжать ”вырубать” лучших людей партии и государства в канун грозных испытаний? В самих органах НКВД некоторые большевики раньше других рассмотрели опасность мистерии всеобщей подозрительности и репрессий. Только в их среде более 23 тысяч честных людей пали жертвами беззакония.

Обожествление “вождя” получало высший смысл, оправдывало в глазах людей любые негативные явления за счет происков “врагов” и , наоборот, приписывало все успехи уму и воле одного человека. Триумф “вождя” и трагедия народа находили своё выражение в догматизме и бюрократизме системы и одновременно в высоком патриотизме, интернационализме советских людей, во всевластии аппарата и манипулировании сознанием миллионов и в подлинной гражданственности и подвижничестве народа.

Вряд ли могут привести к истине попытки понять сущность сталинского культа личности путем привязки всего, произошедшего во времена правления Сталина, к одному лишь этому имени. Точно также невозможно объяснить культ личности “исконно русской любовью к монархизму”.

В исторических аналогиях между сталинизмом и русским абсолютизмом пропадает самое главное и существенное, а именно – представление об исторической уникальности того, что произошло у нас во времена Сталина, в Италии – во времена Муссолини, а в Германии – во времена Гитлера: жестокая изоляция и уничтожение миллионов людей, геноцид, осуществляемый либо по классовому, либо по национальному признаку.

Уже само по себе такое количество жертв, ликвидация целых классов и наций, свидетельствует о возникновении совершенно новой ситуации. Для того, чтобы содержать в заключении и уничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная от соответствующего наркомата или министерства и кончая низшими его чиновниками – чиновниками охраны, опиравшимися, в свою очередь, на негласных чиновников из среды самих заключенных.

Причем речь шла не о единичном акте упразднения миллионов людей, но о его перманентном характере, о растягивания этого акта во времени, превращении в элемент образа жизни. Речь идет об определенной постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою “идеальную модель”, ориентируется вся остальная бюрократия. Именно с главной задачи – постоянного упразднения огромных человеческих масс – начинается качественное отличие административной системы тоталитарных режимов – тоталитарной бюрократии – от авторитарной бюрократии традиционных обществ и рациональной бюрократии индустриальных капиталистических обществ. Принципиально важно и то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и делало новую бюрократию совершенно универсальным инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на силу оружия.

Но как такому тирану удалось прийти к власти? После смерти Ленина среди вождей революции Сталин имел репутацию одного из наиболее жестких и волевых защитников курса на укрепление первого в мире социалистического государства. Троцкий был уверен, что лидерство в партии может перейти к нему. Но вовремя борьбы за лидерство большое значение имели целеустремлённость, политическая воля, хитрость, коварство Сталина. Не последнюю роль здесь сыграла способность Сталина максимально использовать партийный аппарат для достижения своих целей. Он увидел в этом механизме идеальный инструмент власти. А о ленинском предостережении в отношении Сталина знали далеко не все большевики. При всём этом, Сталин был великим актёром. Он исключительно искусно играл множество ролей: скромного руководителя, борца за чистоту партийных идеалов, а затем и “вождя”, “отца народа”, великого полководца, теоретика, ценителя искусств, провидца. Но особенно старательно Сталин стремился играть роль верного ученика и соратника великого Ленина. Всё это постепенно создавало Сталину популярность в народе и партии.