Наконец, сами ценные бу­маги провозглашены объектами имущественного оборота, вещами. Это юридическое допущение позволило придать операциям по пере­даче гражданских прав, удостоверенных ценными бумагами, форму, принятую для сделок с вещами. Тем самым создалась возможность ис­пользования традиционных проце­дур, а регулирование имущест­венного обращения стало более универсальным.

Отнесение ценных бумаг к дви­жимым вещам не означает возможности применения к ним всех норм о вещах.

Сходство между ценными бума­гами и вещами никогда не было полным и всегда носило внешний характер. Ценные бумаги подчиняются особому правовому режиму. Даже при отсутствии специальных норм повсеместно действует пра­вило: нормы о вещах применяются к ценным бумагам только по воз­можности, т.е. там, где это не противоречит их специфическим статусам, обусловленным обяза­тельственно-правовой природой данных объектов.

«Ценные бумаги-документы» были трансформированы в «цен­ные бумаги-вещи» искусственно. Когда это произошло, термин «бу­маги» перестал адекватно отра­жать сущность ценных бумаг, так как, став самостоятельными объ­ектами гражданского оборота, они перестали быть просто бумагами.

Необходимость придания иму­щественным отношениям большей динамики вызвала появление пра­вовых конструкций, которые, позволили включить права и имущественный оборот наподобие реальных вещей. Для обозначения этого явления обыч­но используют выражение «право овеществляется в бумаге» или ана­логичные ему по смыслу. Но, по словам М. М. Агаркова, «этой фор­муле нельзя придавать значение большее, чем образному выраже­нию . не обладающему той степе­нью точности, которая необходи­ма в юридических построениях»[2].

Только непониманием этого можно объяснить попытки установить зависи­мость между вещным правом на цен­ную бумагу и правом по ценной бума­ге. Такие права если и зависят от ценной бумаги, то только от ценной бумаги в узком смысле слова, т.е. от документа. Тем не менее тот факт, что переход прав по ценной бумаге в неко­торых случаях осуществляется путем физической передачи соответствующе­го документа, вводит некоторых в заблуждение относительно природы цен­ных бумаг вообще.

Так или иначе, но отнесение ценных бумаг к вещам автомати­чески повлекло за собой ряд по­следствий. Распространение на ценные бумаги норм вещного пра­ва позволило увеличить надеж­ность правоотношений по ценным бумагам. Их владельцы получили защиту своих прав наравне с вла­дельцами движимых вещей, в том числе защиту незаконного добро­совестного владения ценными бу­магами от притязаний со стороны их собственника. Такое усиление гарантий и повышение стабильно­сти прав субъектов гражданских правоотношений способствовало ускорению имущественного обо­рота.

3. Российская «классическая» теория ценных бумаг

На формирование российской теории ценных бумаг существенно повлиял национальный фактор.

Теория ценных бумаг сформиро­валась в России на рубеже XIX— XX вв., не успев сложить­ся в качестве законченной и ло­гичной системы.

Повышенное внимание уделя­лось изучению предъявительских ценных бумаг и некоторых разновидностей ордерных. Публикации того времени в основном посвящались бумагам на предъявителя, а также векселям и чекам (послед­ние, как правило, не рассматрива­лись в контексте общей теории ценных бумаг).

Предъявительские ценные бума­ги много раз становились пред­метом научных исследований. Анализировалось происхождение, особенности правового статуса и места этих бумаг в гражданском обороте. Именно в них наиболее полно и технически просто воплотилась идея повышения оборотоспособности гражданских прав. Но эти преимущества обусловлены спе­цификой предъявительских ценных бумаг по сравнению с бумагами прочих разновидностей.

Родовые свойства именных и ордерных ценных бумаг обычно обсуждались поверхностно и лишь в целях отграничения их от бумаг на предъявителя. Ордерные и именные бумаги зачастую относи­ли к одной группе «приказных» ценных бумаг. Некоторые авторы отмечали особенности ста­туса именных бумаг (вплоть до отказа признавать их ценными бу­магами вообще). Но в дореволю­ционной России существовал по­рядок передачи именных ценных бумаг по индоссаменту, что сбли­жало их с ордерными.

Важное значение имел и еще один факт. Во времена формирования российской (и совре­менной ей зарубежной) классичес­кой теории ценных бумаг еще не было известно о тех возможнос­тях, которые позднее появятся: фиксации информации на магнит­ных носителях и обмене ею по компьютерным сетям, в том числе при совершении операций с цен­ными бумагами.

Когда в начале века в нашей стране резко сузилась сфера ры­ночных отношений, теория цен­ных бумаг была лишена практиче­ской базы и вскоре перестала развиваться. Последователям рос­сийской классической теории ценных бумаг в наследство достались, выводы, сделанные на основе изучения ценных бумаг, передаваемых простым вручением либо по индоссаменту. Иные способы хра­нения и передачи информации, кроме как с использованием бу­мажных носителей, не были изве­стны.

Российская классическая тео­рия ценных бумаг осталась в неко­тором смысле «недоразвитой». Со­держащиеся в ней обобщения зачастую не имеют универсально­го значения, поэтому использова­ние ее в первозданном виде сейчас практически невозможно. С «клас­сических» позиций типичной цен­ной бумагой выглядит разве что бумага на предъявителя. А в отно­шении современных именных цен­ных бумаг ранее выявленные зако­номерности действуют с большим количеством оговорок и исклю­чений.

Что же представляют собой ценные бумаги не в теоретико-юридическом, а в прикладном смысле? Какова природа объектов, непосредственно представляющих ценные бумаги в обороте в качестве вещей? Эта проблема до сих тор не решена ни законодательно, ни в теории.

Нужно выяснить, насколь­ко обоснованна «документарная» точка зрения на ценные бумаги. Верно ли, говоря о ценных бума­гах как объектах имущественного обращения, подразумевать доку­менты?

Необходимо проанализировать роль докумен­тов для некоторых случаев удосто­верения, передачи и осуществле­ния прав по ценным бумагам, имея в виду, что зна­чение ценных бумаг для граждан­ского оборота (полезное свойство ценных бумаг как вещей) заключа­ется именно в способности удостоверять имущественные и некоторые иные права, а также обеспечивать возможность их обращения.

4. Права по ценой бумаге

Согласно ч. 1 ст. 145 ГК РФ права, удостоверенные именной ценной бумагой, могут принадле­жать «названному в ценной бума­ге лицу». Но одного этого обстоя­тельства недостаточно. «В случае именной ценной бумаги держатель легитимирован в качестве субъек­та права, если он означен не только в предъявленной им бумаге, но также и в книгах обязанного ли­ца», — писал М. М. Агарков. По­этому, например, для легитимации какого-либо лица по именным эмиссионным ценным бумагам (акциям и облигациям) необходи­мо, чтобы идентифицирующие его признаки были внесены в учетные записи держателя реестра владель­цев ценных бумаг либо (в соответствующих случаях) в учетные за­писи депозитария.