Усиление федералистских тенденций представляет собой проявление более обширного процесса — регионализации, которая заключается в по­вышении экономической, политической и правовой самостоятельности терри­торий (крупнейших административно-территориальных единиц), передачи в их ведение значительной части полно­мочий центральной власти. В Европей­ском Союзе регионы входящих в его состав стран получают представительство в органах наднационального регулирования и приобретают возмож­ность оказывать влияние на политику Сообщества в целом. Термин «Евро­па регионов» уже достаточно прочно вошел в лексикон официальных лиц и представителей академических кругов не только в самой Европе, но и в Рос­сии. Все большее распространение по­лучает точка зрения, согласно кото­рой уже в недалекой перспективе не­которые географические сегменты мирового сообщества необходимо бу­дет рассматривать как совокупность не государств, а регионов, составляю­щих эти государства.

Конечно, трудно отрицать поло­жительный эффект от введения еди­ной валюты, снижения тарифных и нетарифных торговых барьеров, от облегчения свободы передвижения лю­дей по территории Сообщества, от сближения законодательных систем и от других уже осуществленных и на­меченных к осуществлению мер. Од­нако при всех позитивных достиже­ниях налицо тенденция к ослаблению органов государственной власти, к окончательному разгосударствлению экономики и созданию новой, «ячеис­той» структуры общества, в котором каждая из ячеек независимо от дру­гих может быть подвергнута прямому или косвенному воздействию извне.

Источником такого воздействия, согласно широко распространенной точке зрения, принято считать Соеди­ненные Штаты. Действительно, на об­щем фоне ослабления связующих зве­ньев между регионами в рамках мно­гих крупнейших государств мира США продолжают выглядеть единым моно­литом, демонстрирующим положитель­ные стороны федерализма. Основопо­лагающим принципом американской конституции, как известно, является территориальная целостность, а не пра­ва человека, как в большинстве стран «либеральной» Европы и даже в Рос­сии. Любая деятельность, направлен­ная на самоопределение отдельных штатов, пресекается в корне (широкую известность получила, например, акция по ликвидации горстки сепаратистов в штате Техас). К тому же в эту схе­му хорошо вписывается идея однополярного мирового устройства, в кото­ром американской державе отводится главенствующая роль.

В государственном строе США и способе развития заложено много мин замедленного действия, включая ярко выраженную этническую неоднород­ность, многоконфессиональность, рез­кие различия между регионами в куль­турном и социальном отношении и главным образом федерализм сам по себе. Эти мины при определенных об­стоятельствах могут быть достаточно быстро приведены в действие, и тогда США окажутся приблизительно в та­ком же положении, в каком в конце 1980-х годов предстал казавшийся доселе незыблемым Советский Союз[40].

Тем не менее, как представляется, речь в данном случае должна идти не столько о Соединенных Штатах как таковых и об «американском импери­ализме», сколько о США как основ­ном месте базирования международ­ных финансовых кругов, использую­щих в своих целях административный аппарат и военную мощь этой страны. Разукрупнение общественных и поли­тических структур в глобальном мас­штабе обеспечивает для них если еще не сам контроль над основным боль­шинством стран мира, то возможность достижения такого контроля в обо­зримом будущем. Так как центр тя­жести мирового развития уже пере­местился из производственно-экономи­ческой сферы в сферу финансовую, основным препятствием для трансна­циональных финансовых групп оста­ются институты власти национально­го уровня, то есть государства. По­этому всяческого поощрения удоста­иваются усилия по их разделению и ослаблению, а попыткам реальной кон­солидации оказывается активное со­противление (наглядный пример — заключение союзного договора меж­ду Россией и Белоруссией).

В результате можно сделать вы­вод о том, что федерализм, возник­ший и распространившийся как объективное явление, сегодня пре­вратился в процесс, в значитель­ной мере контролируемый так на­зываемым «мировым сообществом» и международными финансовыми структурами.

Означает ли все вышеизложенное, что федерализм в современных ус­ловиях в конечном итоге ведёт к развалу государственности в боль­шинстве стран мира? Избегая одно­значно положительного ответа на этот вопрос, обратимся к ситуации, ко­торая сегодня сложилась в области федеративных отношений в России, и к возможным последствиям происшед­ших сдвигов для политического и эко­номического будущего нашей страны.

3.2 ФЕДЕРАЛИЗМ В РОССИИ

В числе многочисленных «мин замедленного действия», закопанных в российской политической и идеологической по­чве, — постулат о неразрывной связи между федерализмом и национальным государственным устройством. Может сложиться впечатление, что эту точку зрения разделяют не только видней­шие политические деятели, но и ос­новная часть населения страны. Она характерна также для ряда патриоти­ческих изданий, не говоря уже о либе­ральной прессе. Так, показательно в этом отношении высказывание бывшего пред­седателя Совета Федерации Е. С. Строева в одном из его телевизионных интервью: «Развитие федерализма в России является главной составля­ющей в деле укрепления государства. С одной стороны, развитие федерализ­ма означает всё большую самостоя­тельность регионов, а с другой — даёт возможность объединяться на благо России».

Даже в этом, на первый взгляд, кор­ректном и безобидном утверждении имеется серьезное противоречие. Пер­вая его часть представляет собой по­стулат, по сути дела, исключающий воз­можность рассматривать в качестве главного фактора укрепления государ­ственности какие-либо иные процес­сы, кроме развития федерализма. Бо­лее того, как бы подразумевается, что таких процессов вообще не существу­ет и поэтому федерализм в России естествен, как дневной свет.

В результате можно видеть, что вполне объяснимый реверанс в сторо­ну федерализма, исходящий от одного из первых лиц государства, может быть истолкован и в обратном смысле, а именно — как стремление выдать же­лаемое за действительное. И дело здесь не только в несовершенстве ар­гументации: федерализм уже «автома­тически» отождествляется с нацио­нальным развитием России и рассмат­ривается как очередная аксиома, не нуждающаяся в каких-либо доказа­тельствах.

Все эти рассуждения я привожу здесь для того, чтобы, во-первых, по­казать необходимость осторожного отношения к идейным штампам «но­вого поколения» и, во-вторых, заост­рить внимание на проблеме федера­лизма как таковой.

Вопрос, как представляется, состо­ит не в том, хорош или плох федера­лизм сам по себе, а в том, насколько он применим и оправдан в современ­ных условиях для крупнейших миро­вых держав, и для России в особен­ности, и существуют ли другие пути развития национальной государствен­ности, которые могут быть использо­ваны в будущем.