Третьим источником романо-германского права с определенными оговорками может быть признана судебная практика. Смысл этих оговорок сводится к тому, что согласно действующей доктрине, нормы права могут приниматься только самими законодательными или уполномоченными органами. Судебные практики верят лишь толкователям закона или каким-либо другим нормативным актам.

"В нормативно-правовых актах закрепляются нормы, которые учитывают интересы большинства и меньшинства в целом, координируют их в зависимости от конкретных экономических, социальных, национальных и международных отношений в данный исторический период".

Юридическая наука видит основную свою задачу в том, чтобы оп­ределить, какими должны быть эти нормы. Начиная с XIX в. основным источником (формой) права в странах, где господствует рассматриваемая правовая семья, является закон. Закон образует как бы скелет правопоряд­ка, охватывает все его аспекты, а жизнь этому скелету в значительной степени придают иные факторы. Закон не рассматривается узко и тексту­ально, а зачастую зависит от расширительных методов его толкования, в которых проявляется творческая роль доктрины и судебной практики. Юристы и сам закон теоретически признают, что законодательный поря­док может иметь пробелы, но эти пробелы практически незначительны.

В романо-германской юридической доктрине и в законодательной практике различают три разновидности «обычного» закона: кодексы, специальные законы (текущее законодательство) и сводные тексты норм.

В большинстве континентальных стран действуют гражданские (либо гражданские и торговые), уголовные, гражданско-процессуальные, уго­ловно-процессуальные и некоторые другие кодексы.

Система текущего законодательства также весьма разнообразна. За­коны регулируют отдельные сферы общественных отношений, напри­мер акционерные законы. Число их в каждой стране велико. Особое место занимают сводные тексты налогового законодательства.

В качестве основного источника права в странах романо-германской правовой семьи используется писаное право, т.е. юридические правила (нормы), сформулированные в национальном (внутригосударственном) законодательстве. Законодатель в связи с этим, должен осмыслить общественные отношения, обобщить социальную практику, типизировать повторяющиеся ситуации и сформулировать в нормативных актах (законах и подзаконных актах) общие модели прав и обязанностей, участвовавших в правоотношениях индивидов и организаций. На правоприменителей возлагается обязанность точной реализации этих общих норм в конкретных судебных, административных решениях, что, в конечном счете, обеспечивает единообразие судебной или административной практики в масштабе всей страны.

Судьи в государствах романо-германской правовой семье не обязаны следовать ранее принятому решению другого суда, за исключением судебной практики верховного суда. Но и в этом случае высшие судебные инстанции не вправе создавать своими решениями новые нормы, а могут лишь толковать нормы, закрепленные в соответствующих юридических актах.

Среди источников романо-германской правовой семьи значительна (и все более возрастает) роль подзаконных нормативных актов: рег­ламентов, административных циркуляров, декретов министров и др.

В романо-германской семье достаточно широко используются неко­торые общие принципы, которые юристы могут найти в самом законе, а в случае необходимости — и вне закона. Эти принципы показывают подчинение права велению справедливости в том виде, как последняя понимается в определенную эпоху и определенный момент. Принципы раскрывают характер не только законодательства, но и права юристов. Сам законодатель своим авторитетом закрепляет некоторые новые фор­мулы. Например, ст. 2 швейцарского Гражданского кодекса устанавли­вает, что осуществление какого-то права запрещается, если оно явно превышает пределы, установленные доброй совестью, или добрыми нравами, или социальной и экономической целью права. Основной закон ФРГ 1949 г. отменил все ранее изданные законы, противоре­чащие принципу равноправия мужчин и женщин.

Для юридической концепции этой семьи характерна гибкость, вы­ражающаяся в том, что юристы не склонны соглашаться с решением того или иного вопроса, которое в социальном плане кажется им не­справедливым. Действуя на основе принципов права, они действуют как бы на основе делегированных им полномочий. Осуществляя поиск права сообща, каждый в своей сфере и с использованием своих методов, юристы этой правовой семьи стремятся к общему идеалу — достичь по каждому вопросу решения, отвечающего общему чувству справедливос­ти на основе сочетания различных интересов, как частных, так и всего общества. Итак, среди важных источников права надо видеть общие принципы, содержащиеся в законодательстве и вытекающие из него.

В наши дни, как и в прошлом, в романо-германской правовой семье доктрина составляет весьма жизненный источник права. Она влияет и на законодателя, и на правоприменителя. Законодатель часто выража­ет лишь те тенденции, которые установлены в доктрине, и воспринима­ет подготовленные ею предложения.

Доктрина, утверждающая тождество права и закона, в прошлом сыг­рала особенно отрицательную роль, так как в период немецкой ок­купации, в частности во Франции, способствовала тенденциозной ин­терпретации антидемократических законов и обосновывала необходи­мость их исполнения. Во Франции она снова активизировалась после того, как Конституция 1958 г. разграничила сферы действия закона и регламента. Регламенты отныне не подлежали контролю с точки зрения их соответствия закону. Однако Государственный совет взял на себя функцию проверки их законности и аннулировал регламенты, когда они противоречили «общим принципам права», закрепленным в преамбуле французской Конституции, Антипозитивистская тенденция характерна и для ФРГ как реакция на то, что годы национал-социализма способствовала его политическим и расовым установкам, ибо видела в праве лишь то, что полезно государству. Складывается мнение, что признание важной роли законодателя не должно вести к тому, чтобы закрывать глаза на реальные отношения между ним и доктриной и ут­верждать диктатуру закона.

Доктрина широко используется и в правоприменительной деятель­ности, в частности при толковании закона. Сегодня все более, например, во Франции, правоприменитель стремится к признанию независимого характера процесса толкования, к отрицанию того, что толкование заключается только в отыскании грамматического и логического смысла терминов закона или намерений законодателя. Он настаивает на необ­ходимости учета реальных отношений между ним и доктриной. Издава­емые во Франции, Германии и других государствах комментарии приоб­ретают все более доктринальный и критический вид, а учебники об­ращаются к судебной практике и вообще к юридической практике. Французский и немецкий правовые стили сближаются.

С развитием международных связей большое значение для наци­ональных правовых систем приобрело международное право. Консти­туция ФРГ 1949 г. прямо предусматривает, что общие принципы меж­дународного права имеют приоритет перед национальными законами. Подобная норма в несколько иной редакции появилась и в Конституции Российской Федерации. В соответствии с Конституцией России 1993 г. Международные договоры, подписанные Российской Федерацией, являются источниками российского права, причем при возникновении противоречий между международными договорами и национальным законодательством приоритетом обладают именно международные правовые акты.