Вот это и есть основные формы проявления правового нигилизма во внешнем мире. Говоря о современном состоянии российской правовой системы, необходимо отметить, что огромное влияние на возросший до небывалых размеров в последнее время правовой нигилизм оказал период так называемой перестройки – особенно её начальный этап. Именно тогда на население страны хлынули потоки информации об ужасах ГУЛАГ'а, о злоупотреблениях партийной верхушки и коррумпированности государственного аппарата. Самобичевание стало одной из добрых традиций. На прошлое выливались целые ушаты часто незаслуженной грязи. Все наследие прежних поколений безоговорочно отметалось, при этом отвергался даже положительный опыт истории. Как справедливо отмечал в своем интервью известный журналист Отто Лацис: «Огульное отрицание прошлого происходило и происходит повсеместно, но подобное уничтожение идеалов ни к чему хорошему не приведет»[2]. Журналист оказался прав – на настоящий момент в государстве идеалы вырождены практически целиком и население (особенно молодежь)поставлено перед фактом необходимости поиска новых «маяков», часто при этом становясь на скользкий путь правонарушений.

Говоря о том явлении, как правовой нигилизм известный философ И.А. Ильин говорил, что «нигилизм – это один из элементов, своеобразная черта общественного сознания, особенность национальной культуры»[3]. Ильин обоснованно говорил, что с помощью только карательных мер искоренения правового нигилизма добиться не удастся, справедливо полагая, что честным и законопослушным можно быть только по личной убежденности, в силу личного решения, иначе гражданин из опоры превращается в «брешь в правопорядке». На этом основании философом был проведен рубеж между законопослушанием (основывается на страхе показания) и законоуважением (базируется прежде всего на «инстинктивном правочувствии» – т.е. своеобразной внутренней законности), т.е. нужно добиться исполнения законов, «не за страх, а за совесть». Вообще идеальным государственным устройством, по мнению Ильенко, является монархия, где глава государства – монарх является символом нации и идеалом поведенческой установки.

В завершении моего исследования хотелось бы сказать, что право – вещь чрезвычайно многогранная и сложная, это действенное оружие, сила которого, зависит от того, в чьих руках оно находится.

Несомненно прав был Кант, когда говорил, что: «право может служить как средство ограничения произвола, так и средством попрания свобод человека»[4].такой же точки зрения придерживался другой немецкий философ Иеринг, утверждавший, что право является благом, но в злых руках оно может превратиться во всеобщую трагедию. С этим трудно не согласиться. Одновременно надо учитывать, что нельзя все беды сваливать лишь на право. «Несомненно, пишет Матузов – право обладает большой силой, но не максимальной, оно не всесильно»[5]. Тем самым Н.И. Матузов уберегает читателей от проявления правового идеализма – другой крайности, которая диаметрально противоположна правовому нигилизму. Правовой идеализм в принципе также опасен для правопорядка и законности. Он состоит в том, что праву ошибочно приписывается слишком большая роль в обустройстве общественной жизни – правовые идеалисты считают, что достаточно принять хорошие законы и все пойдет, как по маслу, наступит правопорядок и законопослушание во всем. Однако это далеко не так – ведь еще Ш. Монтескье отмечал, что хороших законов еще не достаточно для улучшения жизни, нужны действенные механизмы их реализации. Поэтому правовые идеалисты, не увидев реального улучшения жизни после принятия «хороших законов», которые из-за тысяч различного рода препятствий все никак не могут вступить в действие, разочаровываются в праве и постепенно смещаются на позиции того же самого правового нигилизма. Вот почему нежелателен ни правовой нигилизм, ни правовой идеализм, а в отношении человека к праву должна быть, говоря языком Горация, «aurem mediakridas» (т.е. «золотая середина»).

2. Исторические и литературные аспекты правового нигилизма.

Советская правовая наука подчеркивала, что такое негативное и даже во многом пагубное явление как правовой нигилизм было свойственно лишь буржуазным правовым системам; советское же право было незнакомо в принципе с этим самым нигилизмом. Сказанное в данном научном издании где-то было верным, но только в том плане, что русскому праву нигилизм и не мог быть свойственен в той степени, в какой он присутствовал в зарубежной юриспруденции в силу различного отношения в этих системах к праву как таковому. В то время, как в буржуазных государствах право считалось в качестве «основы основ», укрепление и совершенствование его было первостепенной задачей, одной из главных целей деятельности общества и работы общественной мысли было построение развитого гражданского общества и совершенного правового государства, которое работало бы на благо личности. Основным средством для этого опять же были совершенные законы и действенные правовые нормы. Существовала концепция, согласно которой государство создаёт право, которое впоследствии это государство связывает широкой системой норм, сетью запретов и дозволений. В общем, роль права тут было трудно переоценить. Всё это не могло не сказаться на современном состоянии законности и правопорядка так называемых развитых капиталистических стран – прежде всего государств Западной Европы. На настоящий момент проблема правового нигилизма в них либо не существует вовсе, либо она настолько мала и незначительна, что не стоит того, чтобы обращать на неё сколько-нибудь пристальное внимание. Население этих стран соблюдает законы, как принято говорить, «не за страх, а за совесть», т.е. люди следуют предписанию норм права не потому, что за их неисполнение следует ответственность различного рода, а потому, что «так требует закон», потому, что «так надо» (dura lex, sed lex). Разумеется, что рядовым гражданам пример законопослушного поведения подаёт их правительство – именно на высших чиновников, на их образ жизни и поведение смотрят люди при решении вопросов, как поступить в той или иной ситуации. Первенство на этом фоне без сомнения принадлежит Германии – в этой центральной европейской стране не только обыватели неукоснительно следуют «букве закона» (не говоря о более общественно опасных деяниях – немцы никогда не переходя улицу на красный свет (даже при отсутствии автомобилей) и не мусорят на улицах (может быть в этом секрет их чистоты)), но эта же «буква закона» является обязательной и для правителей. На недавнем примере разбирательства с денежными махинациями бывшего канцлера ФРГ Гельмута Коля мы можем убедиться, что там действует формула (к сожалению часто мёртвая у нас) «все равны перед законом и судом». А недавняя попытка импичмента американскому президенту Б. Клинтону говорит нам о том, что и за Тихим океаном на Североамериканском континенте законность стоит на высоте. Царящая в западноевропейских странах обоюдная правовая вежливость дает несомненные плоды: граждане своим законопослушным поведением как бы подают пример друг другу.