Это означает, что существует определенная иерархия админист­ративно-правовых норм: конституционные нормы, нормы законов и нормы, право на установление которых предоставлено действующим законодательством непосредственно субъектам исполнительной власти (например, Правительству Российской федерации). Наполненные единым юридическим содержанием, эти правовые нормы не равноз­начны по своей юридической силе.

Административно-правовые нормы, устанавливаемые субъектами исполнительной власти, вторичны, по сравнению с аналогичными нормами конституционного или законодательного характера, т.е. производны от них; последние по своему юридическому значению первичны. Отсюда — подзаконность не только деятельности субъектов исполнительной власти, но и устанавливаемых ими административно-правовых норм. В иерархии правовых норм им отводится определенное место, выражаемое следующей юридической формулой: они создаются на основе (основании) и во исполнение Конституции, законов и нормативных указов Президента Российской Федерации как главы государства (ст. 115 Конституции Российской Федерации).

Являясь вторичной (производной) формой правоустановления, административно-правовые нормы, создаваемые непосредственно субъектами исполнительной власти, обеспечивают действенность прежде всего конституционных и законодательных правовых норм. Тем самым они служат одним из существенных юридических средств, придающих этим нормам характер реально «работающих» правовых установлении, а также детализирующих и конкретизирующих содер­жащиеся в них общие правила поведения.

Обычно нормы законов не имеют прямого действия, представляя собой наиболее общие правила поведения принципиального характе­ра, абстрагирующиеся от конкретных особенностей и условий их практического применения (исполнения). Между тем, Россия — не унитарное государство; ее территория огромна, причем территориаль­ные особенности нередко весьма существенны. Россия — много­национальное государство; эффективное развитие территорий, национально-государственных образований и отдельных народностей невозможно без корректировки тех или иных норм законов. Конечно, это стремится учесть сам законодатель, но практически решение дан­ной задачи—не его функция.

Поэтому на долю административно-правовых норм, создаваемых субъектами исполнительной власти, падает основная нагрузка по приданию тем или иным позициям, законодательно закрепленным, прямого действия. Иначе говоря, общие нормы закона в процессе их применения в рамках функционирования механизма исполнительной власти и в полном соответствии с функционально-компетенционными принципами разделения властей, как правило, нуждаются в опосредствовании их нормами административного (впрочем, не только!) пра­ва. Государственно-правовая действительность наглядно подтвержда­ет жизненность подобного, отработанного многолетней практикой, механизма соотношения административно-правовых норм, содер­жащихся в законодательных актах и устанавливаемых субъектами исполнительности власти (например, механизм проведения в жизнь российского законодательства о приватизации, борьбе с моно­полизмом, об охране окружающей природной среды и т.п.).

Административное нормотворчество, однако, не может быть беспредельным, хотя, как показывает практика, подобная тенденция проявлялась с различной интенсивностью в процессе развития отечественной системы государственного управления. В связи с этим обра­щают на себя внимание весьма показательные моменты, относящиеся к содержанию и порядку формирования административно-правовых норм,

Во-первых, длительный период времени законодательная (представительная) власть действовала формально, в силу чего она практически подменялась исполнительной властью. В результате большинство административно-правовых норм создавалось не законо­дательным путем, а органами государственного управления общей компетенции. Дело, в конце концов, дошло до того, что в состав дейст­вующего законодательства, вопреки Конституции, стали включать и постановления Правительства, т.е. исполнительная власть по существу превращалась в составную часть законодательного процесса. В за­конодательном регулировании многих общественных отношений на наблюдались многочисленные пробелы, которые «заполнялись» обилием правительственных и исполкомовских нормативных актов, не всегда соответствующих букве и духу закона. В дальнейшем пассивность законодателя сменилась бурной законотворческой активностью, когда законы стали приниматься «пакетами». Как следствие этого — множество противоречивых и нескоординированных, а потому не работа­ющих законов, как правило, не содержащих административно-правовых норм прямого действия, нестабильность законодательною мате­риала, «война законов», наконец, откровенное «вторжение» законода­теля в сферу исполнительства вопреки провозглашенным принципам разделения властей. Подобные явления охватывали вею систему госу­дарственно-правовой организации сверху донизу, что и привело в ко­нечном счете к конституционному кризису.

Во-вторых, чрезвычайное развитие получило административное нормотворчество отраслевого характера, следствием чего стало обилие ведомственных административно-правовых норм, нередко расходящихся с требованиями законности и правопорядка, т.е. вообще не опирающихся на законодательство.

Указанные негативные явления стали преодолеваться по существу лишь в последние годы. Конституция Российской Федерации 1993 года призвана упорядочить соотношение различных элементов ме­ханизма правоустановления, включая и порядок формирования под законных административно-правовых норм. Необходимо, однако, учитывать, что несмотря на то, что для исполнительной власти главное не правотворчество, а правоприменение, лишить субъекты этой ветви власти определенного объема правоустановительных полно­мочий было бы не оправданным. Но для этого требуется четкое и не­двусмысленное решение вопроса о границах и объеме компетенции субъектов исполнительной власти по самостоятельному, но непремен­но подзаконному, установлению административно-правовых норм. Пока эта задача последовательно не решена. Придание представи­тельным органам власти всех субъектов Российской Федерации зако­нодательных функций в значительной степени усложняет ее решение. Между тем сильная исполнительная власть, потребность в которой за­креплена в новой российской Конституции, объективно требует своего «оснащения» четко выраженными правоустановительными полно­мочиями. Это особенно важно в современных условиях, когда все большее число объектов различного назначения утрачивает государст­венный характер, и, соответственно, воздействовать на их работу рас­порядительным путем (прямое предписание) не представляется воз­можным. На смену ему приходят иные средства упорядочивающего воздействия, в числе которых существенна роль именно админист­ративного нормотворчества, целью которого является установление и обеспечение должного функционирования указанных объектов различной формы собственности.

Достижению такой цели может способствовать следующее. Преж­де всего административно-правовые нормы общего характера должны иметь, как правило, законодательную форму своего выражения. Пос­кольку же полностью решить данную задачу подобным путем не реально, постольку соответствующие субъекты исполнительной власти наделяются полномочиями по созданию таких норм в случаях, когда: