Совесть как зов была понята в XX в. еще одним выда­ющимся мыслителем Мартином Хайдеггером. Совесть для него сродни истине. Она заставляет человека вспомнить о своей конечности, смертности и вынырнуть из обезли­ченного обыденного мира, обернувшись к вопросу о Бы­тии и к теме собственной неповторимой индивидуально­сти. Зов совести приходит в молчании [7, с.94].

2.4. Совесть и стыд

Как автономен долг, так и совесть человека, по существу, независима от мнения окружающих. В этом совесть отличается от другого внутреннего контрольного механизма сознания — стыда. Стыд и совесть в общем довольно близки. В стыде также отражается осознание человеком своего (а также близких и причастных к нему людей) несоответствия некоторым принятым нормам или ожиданиям окружающих и, стало быть, вины. Однако стыд полностью сориентирован на мнение других лиц, которые могут выразить свое осуждение по поводу нарушения норм, и переживание стыда тем сильнее, чем важнее и значимее для человека эти лица. Поэтому индивид может испытывать стыд — даже за случайные, непредполагаемые результаты действий или за действия, которые ему кажутся нормальными, но которые, как он знает, не признаются в качестве таковых окружением. Логика стыда примерно такова: «Они думают про меня так-то. Они ошибаются. И тем не менее мне стыдно, потому что про меня так думают».

Логика совести иная. И это было осмыслено исторически довольно рано.

Демокрит, живший на рубеже V и IV вв. до н.э еще не знает специального слова «совесть». Но он требует нового понимания постыдного: «Не говори и не делай ничего дурного, даже если ты наедине с собой. учись гораздо более стыдиться самого себя, чем других.» И в другом месте: «Должно стыдиться самого себя столько же, сколько других, и одинаково не делать дурного, останется ли оно никому неизвестным или о нем узнают все. Но наиболее должно стыдиться самого себя, и в каждой душе должен быть начертан закон: «Не делай ничего непристойного» [3, с.263].

2.5. Совесть и долг

В совести решения, действия и оценки соотносятся не с мнением или ожиданием окружающих, а с долгом. Совесть требует быть честным во мраке — быть честным, когда никто не может проконтролировать тебя, когда тайное не станет явным, когда о возможной твоей нечестности не узнает никто.

Субъективно совесть может восприниматься как хотя внутрен­ний, но чужой голос (в особенности, когда он редко о себе заявляет или к нему редко прислушиваются), как голос, как будто незави­симый от «я» человека, голос «другого я». Отсюда делаются два противоположных вывода относительно природы совести. Один состоит в том, что совесть — это голос Бога. Другой состоит в том, что совесть — это обобщенный и интериоризированный (перене­сенный во внутренний план) голос значимых других. Так что совесть истолковывается как специфическая форма стыда, а ее содержание признается индивидуальным, культурно и исторически изменчивым. В крайней форме этот вывод обнаруживается в положении о том, что совесть обусловлена политическими взгля­дами или социальным положением индивида.

Эти точки зрения не исключают друг друга: первая акцентирует внимание на механизме функционирования зрелой совести, вто­рая — на том, как она созревает, формируется; первая рассмат­ривает совесть по преимуществу со стороны ее формы, вторая — со стороны ее конкретного содержания. Совесть в самом деле формируется в процессе социализации и воспитания, через посто­янные указания ребенку на то, «что такое хорошо и что такое плохо» и т.д. На ранних стадиях становления личности совесть проявляется как «голос» значимого окружения (референтной группы) — родителей, воспитателей, сверстников, как повеление некоторого авторитета, и соответственно обнаруживается в страхе перед возможным неодобрением, осуждением, наказанием, а так же в стыде за свое действительное или мнимое несоответствие ожиданиям значимых других. В практике воспитания обращение воспитателя к совести ребенка, как правило, и выражает требова­ние исполнительности, послушности, соответствия предписывае­мым нормам и правилам. Но так обстоит дело с точки зрения развития этой нравственной способности. Однако сформирован­ная совесть говорит на языке вневременном и внепространственном. Совесть — это голос «другого я» человека, той части его души, которая не обременена заботами и утешениями каждого дня; совесть говорит как бы от имени вечности, обращаясь к достоин­ству личности. Совесть — это ответственность человека перед самим собой, но собой как носителем высших, универсальных ценностей [3, с.264].

Раз совесть указывает на соответствие или несоответствие поступка долгу, то, стало быть, «поступок по совести» — это поступок из чувства долга, это поступок, которого требует совесть. Совесть же настаивает на исполнении долга. О долге в отношении совести Кант сказал:

«Культивировать свою совесть, все больше прислушиваться к голосу внутрен­него судьи и использовать для этого все средства» .

И это — тот долг, который человек имеет перед самим собой: совершенствоваться, в том числе в честном и последовательном исполнении долга.

Моральное сознание интригует заключениями, которые здра­вому уму кажутся то логическими кругами, то тавтологиями. Но это все знаки автономии морального духа, который не может вывести себя ни из чего и, не умея успокоиться, утверждает себя через себя самого [3, с.265].

Заключение

Таким образом, мы можем сделать следующие выводы:

Принимая во внимание различные аспекты всеобщности моральных требований, можно заключить, что нормативная мысль движется следующим образом:

1) «Поступай одинаково в отношении различных людей в одинаковой ситуации» (беспристрастность).

2) «Поступай одинаково в отношении одного и того же лица в разных ситуациях» (надситуативность).

3) «Исходи из того, что любой другой на твоем месте поступил бы так же, как ты, в отношении данного человека или в данной ситуации, равно и в отношении тебя любой другой в данной ситуации поступил бы так же» (универсалиъуемость).

Совесть — особый морально-психологический механизм, который действует изнутри нашей собственной души, придирчиво проверяя, выполняется ли долг.

Главная функция совести — самоконтроль.

В обычной речи мы можем употреблять выражения «спокойная совесть» или «чистая совесть». Под ними понимают факт осо­знания человеком исполненности своих обязательств или реализа­ции всех своих возможностей в данной конкретной ситуации.

На эту тему существуют два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Другой взгляд состоит в том, что признавать свою со­весть чистой возможно и нужно. Чистая совесть — это сознание того, что ты в общих чертах справляешься со своими моральными обязанностями, что за тобой нет су­щественных нарушений долга и крупных отступлений от нравственных ориентиров.

Фромм считает, что совесть быва­ет двух видов — авторитарная и гуманистическая.