Политическим руководством, органами государственной власти Российской Федерации в 1991-1994 г.г. предпринимались некоторые попытки разрешить чеченский кризис мирным путем. Однако, они заключались в основном в стыдливой констатации фактов антиконституционных действий дудаевского руководства, издании указов, постановлений и других документов, носивших, как правило, декларативный характер. Конструктивные практические шаги по принятию действенных политических мер по локализации зреющего нарыва в Чечне предприняты не были. Все это позволило Д. Дудаеву и его сторонникам превратить республику в криминальную экономическую зону, создать достаточно подготовленные и оснащенные вооруженные формирования.

Руководством России практически не была проведена работа по формированию общественного мнения населения страны относительно необходимости применения силы для разрешения чеченского кризиса. Отсутствие единства взглядов по этому вопросу у представителей органов федеральной исполнительной власти с одной стороны и законодательной - с другой, противоречивая полемика в средствах массовой информации препятствовали выработке у россиян твердой позиции в отношении Чечни, а также убежденности в необходимости применения войск для разрешения кризиса.

Кроме того, развернутая к этому времени в средствах массовой информации кампания, формирующая извращенное представление о роли и месте армии в решении задачи по разоружению незаконных вооруженных формирований Чечни, выступления руководителей ряда регионов России и депутатов Госдумы, протесты комитетов солдатских матерей и некоторых других общественных организаций крайне негативно сказались на морально-психологическом состоянии личного состава Вооруженных Сил, войск (сил) других ведомств, принимавших участие в восстановлении конституционного порядка и разоружении незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики.

Уже с началом выдвижения российские войска столкнулись с проявлениями вполне определенной солидарности с дудаевским режимом со стороны некоторой части населения Ингушетии и Дагестана. Это выразилось в попытках ингушей и дагестанцев, проживающих в приграничных с Чечней районах, воспрепятствовать продвижению российских войск вплоть до проведения открытых вооруженных акций против некоторых подразделений. Эти акции зачастую осуществлялись при прямом участии силовых структур указанных автономий и с молчаливого согласия их руководителей самого высокого ранга.

Обострение чеченского кризиса активизировало деятельность ряда общественно-политических, религиозных и других сил и движений на Северном Кавказе, в Закавказье, странах ближнего и дальнего зарубежья, которые на лозунгах исламской солидарности, горского братства и им подобных пытались организовать поддержку и помощь режиму Д. Дудаева.

Нейтрализация негативной роли подобных организаций должна быть задачей, как политической, так и юридическо-правовой и даже, в какой-то мере, силовой. Ее решением должны заниматься, главным образом, федеральные и местные административные органы власти, органы юстиции, правопорядка и безопасности. При этом необходимо исходить из того, что на территории Российской Федерации недопустима безнаказанная деятельность любых организаций, выступающих в поддержку антиконституционных сил против территориальной целостности российского государства.

Чеченский кризис и развитие реальной обстановки в других северокавказских автономиях свидетельствуют о том, что Центр в значительной мере ослабил контроль над этим регионом юга России, слишком доверившись национальным администрациям.

Чеченская война не ушла в прошлое. Болезненная память о ней не оставляет нас. Война возвращается: телекадрами разрушенного Грозного, взрывами на вокзалах российских городов, похищениями людей, новыми опасными рецидивами противостояния. Чечня – контрастная фотография, образ времени. Чечня – символ нашей нестабильности и разобщенности. И одновременно Чечня – это испытание на гражданскую зрелость и человеческую вменяемость.

Погибшие, раненые, искалеченные, беженцы – страшный итог этой войны. Но есть и другой список – погибших иллюзий. И на первом месте в нем стоит престиж нынешней российской власти. Конечно, к осени 1994 года мало кто обольщался по поводу этой власти: на ее счету уже были повальная коррупция, выстрелы по Белому дому и многое другое. Но то, что она способна развязать кровопролитную войну на территории собственной страны – этого никто не мог ожидать.

Другое отрезвляющее открытие: ничтожно малой оказалась возможность общества влиять на политику государства. Ведь вроде бы прошли в стране демократические реформы; вроде бы действовала свобода слова (единственная из свобод, не дарованная сверху, а завоеванная нами самими); вроде и парламент мы избирали по демократическим правилам. Да и сам Президент со всеми его министрами и помощниками – разве не плод нашего демократического волеизъявления? И все же мы не сумели остановить преступные действия власти. Не сумели, хотя непопулярность чеченской войны с самого начала была настолько очевидна, что казалось – вот-вот сейчас они, в Кремле, поймут, в какую чудовищную авантюру ввязались, и немедленно прекратят кровопролитие. Ничего подобного. Понадобилось два года бойни и реальная угроза потери власти, чтобы заставить наших правителей отказаться от этого безумия.

Третье, что нам пришлось осознать и принять, – это иллюзорность наших надежд на солидарность западных демократий с демократией российской. Энергичное и своевременное давление лидеров Запада на российское правительство, несомненно, смогло бы помочь нам остановить катастрофическое развитие событий и тем самым повысить шансы на успех демократических преобразований в стране. Да, для этого Клинтону, Колю, Миттерану, Мейджеру пришлось бы проявить толику политического идеализма и альтруизма, отказаться от узко понятого прагматизма, от избирательного отношения к нарушениям прав человека в зависимости от сиюминутных конъюнктурных предпочтений. Да, скорее всего, Россия, последовательно осуществляющая демократические и либеральные реформы, стала бы более сильным, более независимым – но ведь и более надежным и предсказуемым партнером! Но руководители западных держав предпочли ограничиваться ни к чему не обязывающими выражениями “озабоченности”, одновременно заверяя российское правительство в невмешательстве во внутренние дела. Как будто массовые убийства могут в конце XX столетия оставаться чьим-либо внутренним делом! Увы, нам, по-видимому, следует отказаться от наивных упований на западных политических деятелей и впредь полагаться лишь на себя самих и на наших единомышленников в среде международной демократической общественности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Серебренников В.В. Война в Чечне: причины и характер// Социально-политический журнал. 1995. №3
2. Хабба Б.А. Факторы этнополитической конфликтности на Кавказе// социально-политческий журнал. 1995. №3

Министерство образования Российской Федерации