Симеон Александрович Романов, великий князь "Это авантюрист наихудшего сорта. Коварный, изворотливый, скользкий, нечистоплотный. Как мне докладывали, убравшись из России, преуспел во всяких темных делах. Успел наследить и в Европе, и в Америке, и даже в Азии . Мне доносят из верных источников, что Фандорин пал ниже некуда: ведет расследования по заказу частных лиц и не брезгует брать вознаграждение - кажется, немалое. Дело в том, что среди его клиентов попадаются и денежные тузы и даже, к сожалению, иностранные государи. За пять лет Фандорин стяжал себе этими пакостными занятиями определенную известность. Не сомневаюсь, что ему ведомы многие грязные тайны".

"Я предупреждал, это наглец каких мало!" (1896)

"Если живешь в государстве, надобно либо его беречь, либо уж уезжать - иначе получается паразитизм и лакейские пересуды". "Государство - это не дом, а скорее дерево. Его не строят, оно растет само, подчиняясь закону природы, и дело это долгое. Тут не каменщик, тут садовник нужен". "Я устал слушать нытье про "наше тяжелое время". Во времена царя Николая, когда время было потяжелей нынешнего, ваши "честные люди" по струнке ходили да неустанно свою счастливую жизнь нахваливали. Если стало можно сетовать на тупость и произвол, значит, время на поправку пошло". "Я вообще противник демократии. Один человек изначально не равен другому, и тут уж ничего не поделаешь. Демократический принцип ущемляет в правах тех, кто умнее, талантливее, работоспособнее, ставит их в завиимость от тупой воли глупых, безданых и ленивых, потому что таковых в обществе всегда больше. Пусть наши с вами соотечественники сначала отучатся от свинства и заслужат право носить звание гражданина, а уж тогда можно будет и о парламенте подумать". (1877) "Я ведь в сущности очень робкий и неуверенный в себе человек. Я очень боюсь двух вещей: попасть в смешное или нелепое положение и . ослабить свою оборону. Я рано узнал, что такое утрата, и сильно испугался, наверное, на всю жизнь. Пока я один, моя оборона против судьбы крепка, я ничего и никого не боюсь. Человеку моего склада лучше всего быть одному". "Я смею говорить вам все это только потому, что сам перенес такое же горе. Мне, как и вам, тоже угрожала потеря рассудка. Я сохранил разум и даже заострил его, но заплатил за это изрядным куском сердца. Это испытание, тяжкий экзамен, который устроила вам судьба. Я не знаю, зачем и кому нужно подвергать человека подобной жестокой проверке, но знаю одно: испытание необходимо выдержать. Иначе конец, распад души". (1878) "У меня редкий дар, господа, - ужасно везет в азартные игры. Необъяснимый феномен. Я уж давно свыкся Очевидно все дело в том, что моему покойному батюшке столько же редкостно не везло. Я выигрываю всегда и в любые игры, и оттого терпеть их не могу". (1882) "Я, видите ли, тоже в некотором роде феномен. Азарт игры мне неведом, любмые игры на дух не выношу, но мне всегда везет в них совершенно фантастическим образом. Я уж привык и давно этому не удивляюсь". (1986) "Вечная беда России. Все в ней перепутано. Добро защищают дураки и мерзавцы, злу служат мученики и герои". (1891) "Я не согласен с вами в том, что все кроме любви неважно. Есть вещи более существенные, чем любовь. Пожалуй, это главный урок, который я извлек из своей жизни".

"Знаете, в чем ваша ошибка? Вы верите, что мир существует по неким правилам, что в нем имеется смысл и порядок. А я давно понял: жизнь есть не что иное как хаос. Нет в ней вовсе никакого порядка, и правил тоже нет . Да, у меня есть правила. Но это мои собственные правила, выдуманные мною для себя, а не для всего мира. Пусть уж мир сам по себе, а я буду сам по себе. Насколько это возможно. Собственные правила, Афанасий Степанович, это не желание обустроить все мироздание, а попытка хоть как-то организовать пространство, находящееся от тебя в непосредственной близости. Но не более. И даже такая малость мне не слишком-то удается " (1896)

Женщины Фандорина

Елизавета Александровна фон Эверт-Колокольцева Дочь действительного статского советника, жена Эраста Петровича. Погибла в день свадьбы. Фандорину 20 лет, Лизаньке - 17. "Этакая куколка медхен-гретхен: золотые кудряшки, глазки, ротик, щечки. Ничего особенного".

Кларисса Стамп Недавно разбогатевшая старая дева, призналась Эрасту Петровичу в любви на "Левиафане" и твердо вознамерилась провести с ним некоторое время по прибытии в Калькутту. Эраст Петрович не возражал. Фандорину 22 года, Клариссе - 39. "Вроде бы англичанка и англичанка, ничего особенного: скучные белесые волосы, не первой молодости, манеры тихие, чинные, но в водянистых глазах нет-нет да и промелькнет этакая чертовщинка. Знаем, видели таких. Кто в тихом омуте-то водится?" "Ну, немолода. Ну, не красавица. Зато не дура и с деньгами. А это гораздо лучше, чем немолодая глупая уродина без единого пенни за душой".

Мидори-сан Фандорину 22-26 лет, Мидори-сан - ?

Ариадна Аркадьевна Опраксина Графиня, жена тайного советника и камергера, "добрая знакомая" Эраста Петровича. Последний ее "погубил, соблазнил, увел от мужа, достойнейшего и благороднейшего из людей". Фандорину 30 лет, Адди - около 30 (или меньше?). "Из двери, ведущей во внутренние покои, куда курьеру, конечно, вход был заказан, выглянула редкостной красоты дама в красном шелковом халате до пола. Пышные темные волосы у красавицы были уложены в замысловатую прическу, стройная шея обнажена, белые, сплошь в кольцах руки скрещены на высокой груди. Дама с разочарованием воззрилась на Анисия огромными черными очами, чуть наморщила классический нос ." "Прекрасная собой, с царственной осанкой и надменным взором".

Ангелина Самсоновна Крашенинникова Сирота, из мещан. Переехала к Фандорину в 1888 году, после того, как тот ей помог "в одном трудном деле". В благодарность подарила Эрасту Петровичу свою любовь. Фандорину 32 года, Геле - ? "Хороша Ангелина, просто заглядение: светло-русые волосы сплетены в пышную косу, уложенную на затылке сдобным кренделем, лицо чистое, белое, большие серые глаза смотрят серьезно, и будто бы свет из них некий на окружающий мир изливается. Царевна, право слово царевна, хоть и простого мещанского состловия". "Ангелина Самсоновна, конечно, не голубых кровей, а ей-богу, любую столбовую дворянку за пояс заткнет. Другой бы такую жемчужину в законные супруги взял, не побрезговал. Какой там - за счастье бы почел".

Эсфирь Авессаломовна Литвинова Дочь действительного статского советника, нигилистка, влюбилась в Фандорина с первого взгляда, несмотря на разницу в политических взглядах. Фандорину 35 лет, Эсфири - около 20. "Худенькая барышня, сидевшая у пианино и оказавшаяся как-то в стороне от главных происшествий, завороженной не выглядела. Ее матово-черные глаза горели негодованием, хорошенькое смуглое личико было искажено ненавистью. Девушка, скривив сочные алые губки, бещзвучно прошептала что-то яростное, протянула тонкую руку к лежавшей на пианино сумочке и выудила оттуда маленький изящный револьвер". "Сначала он увидел меховой воротник шубки и полукружье собольего капора, потом, отразив свет дальнего фонаря, мерцающе вспыхнули огромные глаза на треугольном лице. Эраст Петрович присмотрелся повнимательней и отметил два обстоятельства. Во-первых, мадемуазель Литвинова в обрамлении припорошенного снежинками меха, в бледном свете газа, звезд и луны была головокружительно хороша. А во-вторых, для одной только ненависти ее глаза горели что-то уж слишком ярко".