Что же касается дальнейшего развития кодификации гражданского права, то на этот счет представляется весьма убедительным прогноз, который сделали АЛ. Маковский и С.А. Хохлов: "Хотя идея создать торговый (или предпри­нимательский) кодекс официально отвергнута не была, тек­сты принятых частей ГК позволяют оценить ее на будущее как бесперспективную".

Новеллизация действовавшего ранее законодательства, проведенная Кодексом, выразилась в равной мере и в появ­лении в нем новых норм, и в исключении тех, которые не соответствовали идее гражданского права как универсального преемника права частного. В этой связи следует прежде всего отметить, что ГК впервые опустил упоминание о се­мейных, трудовых и земельных отношениях, которое, на что уже обращалось внимание, при всем различии в содержании соответствующих на этот счет указаний (ср. ст. 3 ГК 1922 г., ст. 2 ГК 1964 г. и ст. 3 Основ гражданского законодательст­ва 1991 г.) давало повод рассматривать перечисленные отно­шения как предмет отдельных от гражданского права таких же самостоятельных отраслей[8].

Б) Семейное, трудовое и земельное право

До принятия нового ГК аргументация в пользу самостоя­тельности соответствующих отраслей опиралась в конечном счете на сформировавшиеся применительно к каждой из них стандарты. К моменту издания действующего Кодекса эти стандарты утратили значение хотя бы потому, что имели не столько юридико-технический, сколько идеологический ха­рактер. В результате многое определялось противопоставле­нием права, присущего "социалистическому строю", тому, которое действует при "строе капиталистическом".

Так, недопустимость включения семейного права в граж­данское традиционно, на протяжении всего послереволюци­онного периода, объясняли тем, что в отличие от "капиталистического общества", в котором основу семьи составляют отношения имущественные, а брак представляет по сути лишь обычную сделку, предметом советского семейного права выступают отношения, вытекающие из брака, родства, усыновления, принятия детей на воспитание. В этих пос­ледних личная сторона являлась решающей, а имуществен­ная имела только подчиненное значение.

Для земельного права признавалось имеющим решающее значение то, что единым и единственным собственником земли оказалось государство как таковое. Земля утратила денежную оценку, и соответственно она учитывалась за ба­лансом предприятия, выражаясь не стоимостью, которой не имела, а исключительно размером (в гектарах). Таким обра­зом, земля практически оказалась изъятой из оборота, а потому передача отдельных участков земли в пользование гражданам и юридическим лицам происходила исключитель­но в силу властных предписаний государственных органов управления. По этой причине в дискуссии о самостоятель­ности земельного права сторонникам соответствующей идеи противостояли те, кто считал это право составной частью другой отрасли, которой, однако, должно было быть не построенное на началах равенства гражданское право, а опирающееся на принцип власти и подчинения — право административное.

Признание самостоятельности трудового права в разное время, среди прочего, связывалось с тем, что в его основе лежит единая организующая воля, необходимость авторитета и железная дисциплина в процессе труда. В то же время имущественная сторона соответствующих отношений увязы­валась с тем, что имело наименование "социалистического принципа распределения по труду".

В настоящее время подобная аргументация в пользу само­стоятельности указанных отношений (регулирующих их норм), дополненная аналогичными высказанными в разное время соображениями, утратила свое значение. Самые раз­нообразные тенденции в развитии современной экономики и права подтверждают стремление к слиянию земельного, семейного и трудового права с правом гражданским и воссо­зданию единого частного (гражданского) права. Приведен­ное решение отнюдь не отвергает того, что и при превраще­нии семейного, земельного и трудового права в институты права гражданского сохранит значение особое регулирование соответствующих отношений, включая потребность в трех существующих кодексах: семейном, земельном и трудовом, подобно, например, тому, как при наличии транспортных уставов и кодексов не возникает сомнений в гражданско-правовой природе основного транспортного правоотноше­ния — договора перевозки, а наличие жилищного кодекса не исключает того, что регулируемые в нем отношения включа­ют и те, которые регулируются нормами, составляющими институты права гражданского. Имеется в виду в данном случае безусловный приоритет соответствующих норм как специальных применительно к тем нормам гражданского права, которые исполняют для специальных роль общих норм.

Объединение перечисленных отраслей с гражданским правом повлечет за собой, как представляется, по крайней мере два последствия. Во-первых, сами собой отпадают колебания, связанные с возможностью субсидиарного при­менения гражданско-правовых норм к семейным, земельным и трудовым отношениям. Во-вторых, поглощение ранее счи­тавшихся самостоятельными — семейного, земельного и тру­дового права — гражданским (частным) несомненно окажет влияние на регулирование этих отношений. Примером может служить трудовое право. Так, Закон Российской Федерации от 17 марта 1997 г., посвященный изменениям отдельных статей Кодекса законов о труде, распространил на трудовые отношения нормы (положения), которые до того содержались лишь в гражданском праве. Имеется в виду, что указанный Закон дополнил негативное для работодателей последствие одних из самых серьезных правонарушений в области трудового права — увольнения без законного основа­ния или с нарушением установленного порядка либо неза­конный перевод на другую работу — ответственностью в виде обязанности возместить работнику не только имуществен­ный, но и моральный вред. Одновременно были внесены и другие новеллы, имеющие целью фактически распростра­нить на трудовые правоотношения положения, которые выражают принцип свободы договоров. Вместе с тем вне­сены некоторые присущие гражданскому праву исключения из этого принципа, направленные на защиту слабейшей стороны в договоре, которой по общему правилу является работник.

Особый интерес в этом смысле представляет практика Пленума Верховного Суда РФ. Так, еще до принятия Закона от 17 марта 1997 г. и даже самого Гражданского кодекса было издано постановление Пленума от 20 декабря 1994 г. № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда". В нем со ссылкой на п. 3 ст. 1 Основ гражданского законодательства 1991 г. без ка­ких-либо колебаний Пленум разъяснил, что ст. 131 этих Основ применяется также к трудовым отношениям в случаях причинения нравственных, физических страданий, связан­ных с незаконным увольнением, переводом на другую работу и др. Весьма показательно, что, когда теперь уже в период действия нового ГК были внесены изменения в это поста­новление (25 октября 1996 г.), Пленум Верховного Суда РФ оставил приведенную норму без изменения, признав, что к трудовым отношениям, возникшим после введения в действие нового Кодекса, применяется ст. 151 этого Кодекса, посвященная компенсации морального вреда.