В песочнице создается дополнительный акцент на тактильную чувствительность, «мануальный интеллект» ребенка. Поэтому перенос традиционных обучающих и развивающих заданий в песочницу дает дополнительный эффект. С одной стороны, существенно повышается мотивация ребенка к занятиям, а с другой — более интенсивно и гармонично происходит развитие познавательных процессов.

А если учесть, что песок обладает замечательным свойством «заземлять» негативную психическую энергию, то в процессе образовательной работы происходит и гармонизация психоэмоционального состояния ребенка. Иными словами, использование песочницы в педагогической практике дает комплексный образовательно-терапевтический эффект. Причем сегодня уже можно говорить о таком эффекте по отношению не только к нормально развивающимся детям, но и к их сверстникам с особенностями развития.

Наши рассуждения не только описывают современное состояние песочной терапии, но и ставят вопрос: а что же такое песочная терапия сегодня, это самостоятельное направление, метод или среда?

Процесс накопления опыта работы с песочницей представителями различных направлений интересен тем, что благодаря этому с разных сторон исследуются взаимоотношения человека с проекцией его внутреннего мира. Все это говорит в пользу того, что песочница — это СРЕДА для общения человека с самим собой и символами реального мира.

Наличие миниатюрных фигурок и определенной последовательности организации работы позволяет говорить о песочной терапии как о МЕТОДЕ, обладающем достаточной универсальностью для использования в психотерапевтической, психологической и педагогической практике. В зависимости от «вероисповедания» (имеется в виду принадлежность к определенному направлению) терапевта или педагога метод песочной терапии будет окрашиваться определенными красками и оказывать воздействие на различные стороны личности.

ПЕСОЧНАЯ ТЕРАПИЯ В РОССИИ

В России песочная терапия получила распространение сравнительно недавно. Ее применение в нашей стране имеет некоторые особенности. Отсутствие или труднодоступность литературы по песочной терапии, а также редкие приезды зарубежных песочных терапевтов пробудили собственные креативные силы русских психологов и педагогов. «Донаучный период» песочной терапии в России проявился в использовании песочницы как дополнительного инструмента, как среды для коррекционно-развивающих занятий.

Накопленный эмпирическим путем материал сегодня начинает подвергаться научному осмыслению. Причем характерной чертой этого процесса является отнюдь не осмысление опыта в рамках некоторой психологической парадигмы. На первый план выступает анализ особенностей и закономерностей использования песочной терапии с различными категориями адресатов психологической, психотерапевтической и педагогической работы. Например, осмысляя опыт работы, специалисты отвечают на вопросы: как использовать песочницу с одаренными детьми, как — с детьми-инвалидами, в рамках семейной терапии, с пожилыми людьми, с девиантными подростками и пр.

С точки зрения используемых техник работы на российской земле наблюдается выраженный эклектизм. Применяются юнгианские, психоаналитические, психодраматические, арт-терапевтические, гештальтистские, психосинтетические и другие техники под общей идеей «главное, чтобы человеку помогло». Здесь явно проявляется интуитивное начало специалиста. Такой подход несколько удивителен для западного мира, но у нас оказывается весьма эффективным.

Таким образом, недоработанность российской концепции песочной терапии (с учетом российского менталитета, особенностей восприятия и характера) создает, с одной стороны, немало трудностей для использования песочной терапии и сертификации песочных терапевтов. С другой стороны, каждый специалист, отважившийся практиковать работу с песочницей, оказывается в пространстве творческого поиска и получает возможность внести свой уникальный вклад в процесс развития песочной терапии в России.

ЛИЧНОСТЬ ТЕРАПЕВТА

Как должен вести себя специалист, практикующий работу с песком? Должен ли он быть «доброй мамой», создающей комфортные условия для игры? Или он является молчаливым свидетелем песочных спектаклей? Или он — соавтор песочной картины? А может, он — мудрый интерпретатор, отвечающий на незаданные вопросы клиента: «Доктор, как я Вам?» или «Ну и что все это значит?»

Дело в том, что на песочном листе перед терапевтом раскрывается внутренний мир клиента. Ощущение от этого совсем иное, чем при работе со сновидениями, сказками, рисунками и другими проективными продуктами человека. Внутренний мир, отображенный в песочнице, становится реально осязаемым. Надо сказать, это странное чувство. С одной стороны, есть ощущение «избыточности» информации, с другой — хрупкости этого мира, с третьей — присутствуют трудно вербализуемые чувства. На наш взгляд, «священный трепет» при первом соприкосновении с песочной картиной клиента — это наиболее «здоровое» чувство, позволяющее специалисту реализовать древний принцип «не навреди».

Личность зарубежного специалиста, практикующего песочную терапию, защищена принадлежностью к определенной школе. Он точно знает, что и когда предложить клиенту, какой и когда вопрос задать, как отреагировать. Школа дает ему знание алгоритма, технологии.

Иначе обстоит дело с российскими специалистами, использующими песочницу. Только сейчас у нас начинает складываться понятие принадлежности к определенной школе. Появляются «символ-драматисты», «психоаналитики», «юнгианцы», «гештальтисты», «арт-терапевты». Если специалист прошел полный цикл подготовки в определенной школе, он знает, КАК использовать песочницу в рамках своего подхода. Но большинство наших специалистов не имеют такой подготовки. Поэтому нам часто приходится слышать от наших коллег вопрос: «А как ПРАВИЛЬНО задавать вопрос? А как ПРАВИЛЬНО работать?» Если бы мы знали, как ПРАВИЛЬНО!

Итак, перед нами, как в сказке, три дороги, три выбора:

— либо придерживаться определенной школы и встраивать работу с песочницей в общий набор методов и техник;

— либо работать так, как «научил» авторитетный специалист;

— либо, «присоединившись» к клиенту, следовать за ним, доверяя собственной личной и профессиональной интуиции.

Третий путь нам представляется наиболее предпочтительным, но самым трудным. Здесь действуют ТРИ ПРАВИЛА:

1. Присоединение к клиенту. Как уже отмечалось, песочная картина содержит огромную информацию о внутреннем мире и актуальном состоянии человека. Понять запрос клиента, почувствовать ритм его песочной картины, увидеть ее проблемные и ресурсные ипостаси, ощутить неповторимый образный строй картины — все это входит в понятие присоединения. На основании присоединения специалист «следует за клиентом», помогая ему осознавать собственные ресурсные и уязвимые места.

2. Искренняя заинтересованность, заинтригованность событиями и сюжетами, разворачивающимися в песочнице. Рассматривая картину клиента, специалист как бы сочетает в себе две ипостаси. С одной стороны, это любознательный открытый ребенок, которому чрезвычайно интересно, что происходит в том мире, который создал клиент. С другой стороны, это мудрец, стремящийся найти истину. В этом отношении интересен образ лейтенанта Коломбо из знаменитого американского сериала. Он не боится показаться чудаком или недостаточно осведомленным, он демонстрирует оппонентам собственный процесс поиска решения, он показывает себя уязвимым и сильным одновременно; но главное — ему доставляет очевидное удовольствие сам процесс «распутывания клубка», сплетенного из фактов и событий. Искренний интерес к внутреннему миру клиента, отображенному в песочнице, присоединение к клиенту, — все это позволяет специалисту выстраивать позитивную внутреннюю динамику человека, обратившегося за помощью.