Как показывают исследования и опыт, де­ти, у которых самооценка совпадает с их действительными возможностями и успехами, отличаются активностью, бодростью духа, уверенностью в себе. Такие дети выбирают для решения трудные задачи и уверены, что справятся с ними. Они более активны, стремятся выражать свое мне­ние; плохая отметка, полученная за выполнение какого-либо задания, или другие неудачи не выводят их из строя. Дети с пониженной самооценкой отличаются робостью, пассивностью, повышенной тревожностью, ранимостью Они избегают, чтобы их оценивали, чрезмерно чувствитель­ны к критике и неудачам, стараются быть в тени.

Уровень самооценки и эмоционального состояния ребенка значительно зависит от домаш­ней обстановки в семье. Дети с пониженной самооценкой чаще всего встречаются в распавшихся семьях или там где родители живут в разладе. В таких семь­ях родители мало знают о своих детях, их интересах, нет никакой системы правил, норм, определяющих жизнь семьи в целом и ребенка в частности. Видимая «свобода» оказывается, в сущности, бесконтрольностью, результатом безразличного отношения к ребенку. Ребенок чувствует себя неуютно. Он избегает общения с родителями. В семьях со здоровый психологическим климатом, где наблюдается бережное, уважительное отношение родителей и личности ребенка, дети оказались с нормальной самооценкой.

Младшие школьники выполняют ряд ответственных школьных обязанностей, которые оцениваются учителем, коллективом класса, родителями. Все это рождает у ре­бенка определенные чувства: радость, удовлетворение, огорчение, недовольство собой, переживание. Неудачи мо­гут порождать чувство раздражения по отношению к окру­жающим, недоброжелательность и т. д. Нужно помочь ре­бенку, чтобы неудачи не носили длительный характер. Временные неудачи приводят обычно к возникновению ос­трого желания занять в классе и дома достойное место, вызывают стремление учиться лучше, чтобы добиться ус­пеха.

Таким образом, самооценка, которая сложилась в семье, значительно сказывается и на тех установках ребенка, с которыми он приходит в школу, на его школьные дела. Нашему обществу нужны деловые, компетентные, целе­устремленные люди. Эти качества сочетаются с оптимисти­ческом самооценкой, с верой человека в свои возможности. Формировать у человека такие качества необходимо с са­мого раннего детства и на протяжении всей жизни.

В первом классе нетрудно заметить желание подавляющего большинства детей учиться – все стремятся отвечать, тянут руки и даже встают, лишь бы учитель заметил. Именно высо­кая эмоциональная валентность учебной деятельности приводит к известному эффекту генерализации оценки учителя учени­ком. Хорошая оценка учителя рассматривается учеником не столько в своем специфическом качестве – как оценка кон­кретных знаний, сколько как общая оценка его достоинств, т.е. «плохой» он или «хороший». В соответствии с оценками учите­ля складываются и взаимоотношения между детьми в младших классах. Так, наиболее популярными учениками являются лишь хорошо успевающие. Вообще следует отметить исключительную роль учителя в изменении эмоциональных валентностей окру­жающих ребенка людей, вещей и явлений.

При явном ослаблении экспрессивности и непосредственно­сти эмоций у ученика вряд ли можно говорить о снижении их интенсивности. Свидетельство тому–безусловная захваченность младшего школьника учебной задачей, т.е. высокая ус­тойчивость внимания, фиксированность на учебных предметах, нормах и правилах школьной жизни. Состояние сознания ре­бенка в момент такой захваченности подобно феномену «аф­фективного сужения сознания». Стоит ли говорить об эмоцио­нальном характере такой захваченности?! Ограничение двига­тельной активности вовсе не отменяет происходящей мобили­зации, наоборот, делает этот процесс более целенаправленным.

Гораздо сложнее дать картину развития чувств в этом воз­расте. Работы, посвященные чувствам младшего школьника, страдают описательностью (Очерки психологии детей, 1950; П. М. Якобсон, 1956); экспериментальные исследования прак­тически не встречаются. Тем не менее, по косвенным данным о развитии интересов и стремлений можно наметить основные ли­нии развития чувств.

Если в дошкольном возрасте симпатии и антипатии могут «переключаться» практически на любого человека в непосред­ственном окружении в соответствии с характером идентифика­ции, то чувства младшего школьника развиваются в основном экстенсивно. Все больший круг явлений, предметов, ценностей не просто осваивается учеником, а входит в зону его устойчи­вого внимания. Отсюда и известные представления психологов и педагогов о значительном развитии интеллектуальных, нрав­ственных и других «высших» чувств1.

К этим представлениям надо относиться с известной осто­рожностью, так как эмоциональные отношения младшего школьника в значительной степени зависимы от норм, зада­ваемых учителем, и весьма неустойчивы. В значительной сте­пени неустойчивость и диффузность чувств связаны с комфорт­ностью школьника. Первоклассник верит в абсолютность ус­ваиваемых норм и в этом отношении является большим конформистом, чем сам учитель, даже если забывает соблюдать те или иные нормы. И это попятно, так как для учителя, как и для любого взрослого, норма имеет условное значение, но в силу своей дидактической позиции и принципов традиционной ди­дактики (например, незыблемость и однозначность усваивае­мых учениками представлений) учитель стремится эту услов­ность по возможности снять.

Формирование более обобщенных по своему предмету со­циальных чувств у младшего школьника вполне естественно сочетается с ослаблением чувств к членам своей семьи и дру­гим взрослым. Снижение престижа родителей по сравнению с престижем учителя неизбежно «осушает» и эмоциональные от­ношения с ними, приобретающие характер делового сотрудни­чества. Следует отметить, что школьные неудачи и критика со стороны учителя могут привести по принципу сверхкомпенса­ции к обратному эффекту - эмоциональные связи ученика с родителями приобретают более интенсивный и многосторонний характер (Е. В. Новикова, 1985).

3. Идентификация как механизм адаптации

к школьной жизни

Психология еще не раскрыла все защитные механизмы, используемые людьми с целью адаптации. Одной из причин этого мы считаем то обстоятельство, что данной проблемой до последнего времени занимались в основном только психоаналитики, которые ограничены своими теоретическими взглядами на природу психики и адаптации личности. При других подходах возможно открытие новых механизмов защитной адаптации.

Идентификация в психологии личности и социальной психологии определяется как эмоционально-когнитивный процесс «отождествления субъектом себя с другим субъектом, группой, образцом[2]». Идентификация является одним из главных механизмов социализации индивида и превращения его в личность, но она может играть также защитную роль, особенно в сочетании с другими защитно-адаптивными механизмами. В процессе идентификации одно лицо (субъект идентификации) осуществляет преимущественно подсознательное психологическое уподобление с другим (с объектом идентификации, с моделью). В качестве объектов идентификации могут выступать как индивиды, так и группы. Так, в социальной психологии говорят об идентификации личности с социальной группой.