Профессиональная задача учителя - помочь ребенку увидеть в общей проблеме тот уникальный поворот, который соприкасается с личными проблемами и размышлениями ученика. Он не должен мешать процессу переопределения учебных проблем, не должен препятствовать постановке учащимися новых проблем на уроке.

Вследствие своей универсальности диалог в обучении - это не сюжет, не фрагмент лекции или семинарского занятия. Диалог всегда «внесюжетен» и независим от той или иной ситуации на уроке, хотя ею и подготовлен. Нельзя понимать учителя-диалогиста, как некую информационную систему, работающую на ученика. Для такого учителя характерно глубокое внимание к проблемам самого учащегося в условиях диалогизированного содержания обучения, то есть когда учитель и ученики выходят в область пограничных проблем науки, на границу известного.

Как и ученик, учитель мучается поставленной на уроке проблемой. Для учителя она также остра, как и для ребенка. Учитель, как и дети, предлагает свои индивидуальные варианты решения проблемы, ставит свои вопросы, создает свои образы. Для ребят диалог - это ощущение и понимание равенства со своим собеседником. Равенство в диалоге - это не равенство в знании, это равные права на ответственность за постановку и решение своего вопроса.

Опасны уроки-диалоги с заранее заготовленным итогом. Урок-диалог предлагает задачи либо имеющие ряд решений, либо не имеющие решений в принципе.

2.2. Урок литературы как диалог.

Осознание уроков литературы как диалога все более утверждается в современной методике преподавания литературы в школе. Тому есть несколько причин.

Прежде всего дело в самой сути искусства. Здесь явно действует не схематизм «восходящей лестницы с преодоленными ступенями», но схематизм драматического произведения. «Явление четвертое . Те же и Софья». С появлением нового персонажа (нового произведения искусства, нового актера, новой художественной эпохи) старые персонажи — Эсхил, Софокл, Шекспир, Фидий, Рембрандт, Ван-Гог — не уходят со сцены, не «снимаются» и не исчезают в новом персонаже, в новом действующем лице. Каждый новый персонаж выявляет, актуализирует, даже впервые формирует новые свойства и устремления в персонажах, ранее вышедших на сцену». Произведения Достоев­ского открывают нам новые смыслы в «Цыганах», «Моцарте и Сальери», «Пиковой даме» Пушкина; «Война и мир» заставляет по-иному звучать «Бородино» Лермонтова.

Все это определяет не только отношения между сегодняшними и вчераш­ними авторами, книгами, героями произведений, но и отношения между сегодняшним читателем и писателем прошлых эпох, суть которых так точно выразил Маяковский — «как живой с живыми говоря». На уроке литературы не только Чернышевский ведет диалог с Тургеневым, а Достоевский с Чернышевским, но и старшеклассники с Тургеневым, Чернышевским, До­стоевским, своими одноклассниками, учителями, своим временем.

Огромная беда школьного преподавания литературы в том, что оно до сих пор слишком часто стремится всех учеников привести к одному восприятию Онегина, единому отношению к Наташе Ростовой, общей для всех оценке Павла Корчагина. (С особой силой это проявляется при подготовке к экзаменам, повторению «по билетам», составлении примерных типовых планов сочинений.) Однако такой подход противоречит самой сути искусства и его восприятия, которое всегда личностно, индивидуально.

Диалогичность урока, обсуждение разных взглядов, сопоставление точек зрения, спор, дискуссия и ведут класс к более глубокому восприятию произ­ведений, которое, всегда оставаясь личностным, все ближе и ближе прибли­жается вместе с тем к постижению объективного смысла слова писателя.

В современном динамичном мире школа уже не в состоянии дать образо­вание на всю жизнь. На смену формуле «образование на всю жизнь» при­ходит формула «образование через всю жизнь». Этим и обусловлен переход от информационного к продуктивному учению, от школы памяти к школе мыс­ли, чувства, действия, что вовсе не означает недооценки ни знаний, ни па­мяти, к овладению средствами и методами самообразования, умением учиться.

Беда же в том, что и сегодня нередко обучение понимается лишь как ус­воение готовых знаний, умений, навыков, а эмоциональное развитие — как приобретение частичных, нередко примитивных знаний об искусстве.

К сожалению, в школе до сих пор часто о работе учителя литературы судят прежде всего по знаниям его учащихся. А поскольку и в вузах, даже тех, где литература — профилирующий предмет, именно знания оказываются на первом месте, то и сами ученики, и их родители тоже считают усвоение зна­ний самым важным в изучении литературы. Естественно, никто не отрицает необходимости определенного круга знаний по литературе. Но ведь ученик, «знающий» «Ионыча», может не суметь разобраться в «Учителе словесно­сти» того же Чехова, а «знающий» Пушкина и Блока, Есенина и Маяковско­го, может остаться равнодушным к поэзии. Я не говорю уже о колоссальном разрыве между художественным уровнем изучаемых в школе произведений и выбранных, предпочитаемых в кино, литературе по собственному вкусу. Вот почему путь обновления школы, уроков литературы лежит через познание и преобразование мира. Отсюда и необходимость диалогичности содержа­ния и форм урока литературы.

С этим связан и другой аспект этой проблемы. Основной порок современ­ной школы — ее обезличенность. Неизбежным следствием авторитарного строя школы, порожденного авторитарно-бюрократической системой, стало единообразие, единомыслие, единоначалие. А это привело к отчуждению школы от общества и национальных культур, ученика — от школы, учителя от ученика. В результате учение потеряло смысл для ученика, знания ока­зались внешними по отношению к его реальной жизни. Каждый учитель хо­рошо знает, сколь широко распространен среди учащихся двойной стандарт, когда одно они говорят и пишут об изученных в школе книгах и образах, и совершенно по-другому относятся к ним, думают и чувствуют.

Вот почему так необходимо раскрепощение педагогических отношений, изменение их сути на основе взаимопонимания, доверия, сотрудничества. Вот почему так важно, чтобы учитель обрел утерянный им главный ориентир своей профессии — личность ученика. Вот почему так необходима гуманизация преподавания, литературы прежде всего, поворот школы к ребенку, уваже­ние к его достоинству, доверие к нему, принятие его личностных запросов и интересов. Решению этих задач и способствует диалогический строй уро­ков вообще, литературы — в особенности, демократизм мысли и отношений, открытость суждений, честность высказываний.

Совершенно очевидно, что принципиально другой должна быть и методи­ческая литература. Одно дело — дать учителю материал для монолога. Дру­гое дело — подготовить его к диалогу. Не говорю уже о том, что время в полной мере обнаружило несостоятель­ность методики, построенной на сведении многомерного мира литературы к однолинейным назидательным прописям и не способной ответить учителю и ученику на вопросы, поставленные сегодняшним днем. Понимание жизни и литературы во всем их многоголосии, полифонии, многоцветности, противоречивости, сложности как непрекращающегося диалога — вот что нам сейчас нужно прежде всего.