льная» модель не применима, поскольку Республика Коми не имеет возможности осуществлять бюджетное перераспределение в больших масштабах. Невозможно также в ближайшие годы обеспечить полную занятость населения.

Нет условий и для заимствования германского варианта модели, прежде всего из-за ресурсно-сырьевой специализации региона и преобладания олигополий и «естественных» монополий, не позволяющих достичь необходимой для германской модели степени свободы конкуренции.

Таким образом, можно говорить о том, что модель благосостояния Республики Коми должна формироваться на основе сочетания двух основных принципов – универсальности и избирательности. Мера универсальности определяется повышенной степенью социального риска на Севере, в свою очередь обусловленной дискомфортностью и масштабами бедности. Поэтому в региональной модели благосостояния должен быть достаточно широко представлен сектор коллективных услуг для оказания социальной помощи бедным, составляющим значительную часть населения. Масштабы сектора услуг коллективного пользования обуславливают меру реализации и некоторое преобладание в региональной модели принципа универсальности.

Рыночный механизм распределения доходов и богатства всегда порождает социальное неравенство, слой наименее обеспеченного населения. Необходимость обеспечение адресности социальной политики, ослабление иждивенческих настроений и усиления стимулов к труду обуславливают нежесткую форму реализации принципа избирательности для оказания помощи лишь истинно нуждающимся.

Модель благосостояния в синтезированном виде выражается в уровнях социальных расходов и налогового изъятия. Сравнительный анализ основных источников и параметров зарубежной и отечественной модели благосостояния открывает возможность для определения основных параметров региональной модели благосостояния, выдвинув их в качестве гипотезы. Эти параметры могут быть определены двумя способами: 1) опираясь на методологию их определения в западных странах и 2) расчетом оптимального уровня социальных расходов с учетом условий Севера.

Первым способом уровни социальных расходов и налоговых изъятий определяются априори, но с учетом результатов сравнительного анализа различных моделей и социально-экономических условий Республики Коми. Из него следует, что уровень социальных расходов должен находиться в пределах 22-26% от валового регионального продукта, а налоговых изъятий – на уровне 32-36% ВРП.

Для региона уровень налогового изъятия для формирования социальных расходов не имеет того же значения, которое он имеет на уровне страны, поскольку субъект федерации более половины налоговых поступлений передает федеральному центру, а затем возвращается, посредством вторичного перераспределения в виде трансфертов, субсидий, субвенций и т. д. для финансирования социальных расходов региона. В силу этого для региона вторичное или горизонтальное перераспределение приобретает решающее значение.

При определении уровня социальных расходов в ВРП региона вторым способом основная трудность его расчета связана с точным определением минимальных социальных стандартов и удорожающих коэффициентов, при этом оперируют «Методикой распределения средств Фондом финансовой поддержки субъектов Российской Федерации на 2000 г.». Однако такие расчеты позволяют получить только минимальный объем суммарных государственных социальных расходов, нижний уровень которых должен быть равен 22% ВРП.

Анализ данных по республике за последние пять лет показывает низкий уровень социальных расходов и тенденцию к их снижению. Так, за период 1995-2000 гг. они сократились с 17,8% до 15,3% ВРП. Это сокращение обусловлено низким уровнем государственных расходов на образование – 2,8% ВРП при пороге 6%, здравоохранение, включая расходы ФОМС – 4% ВРП при пороге 7%, низкими расходами пенсионного фонда – 3,8 при пороге 7%. Низкий уровень правительственных социальных расходов в свою очередь обусловлен переходом на новую методику расчетов нормативного финансирования. Слабое место в этой методике – заложенные в нее низкие социальные стандарты для регионов Севера и корректировка их финансовых возможностей. Более того, и эти стандарты занижаются, поскольку финансирование происходит исходя из возможностей социально-культурных отраслей. Например, в здравоохранении норматив финансирования составляет 1320 руб./чел., а фактически в 2001 г. было заложено 507 руб./чел., т. е. в 2,6 раза ниже предусмотренного социальными нормативами. Аналогичная ситуация наблюдается в отраслях культура и искусство, физическая культура и спорт. Если бы были разработаны научно обоснованные минимальные социальные стандарты для регионов Севера, плюс не использовались бы поправочные коэффициенты – от возможностей финансирования социально-культурных отраслей, то тогда мы вышли бы на нижний предел 22% ВРП социальных расходов в нашей модели.

Отсюда вытекает настоятельная необходимость разработки минимальных социальных стандартов и их законодательное закрепление на федеральном уровне. При этом республика должна не оставаться в стороне, а принять активное участие в этом процессе.

Попытка же обеспечить переход к модели социального государства только путем увеличения темпов экономического роста не увенчается успехом, поскольку сам по себе экономический рост не изменяет пропорции распределения национального дохода или ВВП. Этот вывод подтверждается и тем фактом, что достигнутые в последние годы высокие темпы экономического роста, как в стране, так и в Республике Коми (рост около 10%), почти не привели к увеличению социальных расходов. Исправить ситуацию возможно, если полученные в ходе данного исследования параметры заложить в распределение национального дохода страны.

Используемая литература:

Акопов В., Гаджиев Ю. «Национальная и региональная модели благосостояния», ж. «Общество и экономика», № 6, 2002