Рассмотрение мотивов для клонирования переводит проблему из этической или религиозной плоскости в юридическую: допустимость клонирования в каждом конкретном случае могла бы решаться так же, как и вопрос об усыновлении ребенка (разумеется, с возможностью ошибок, криминальных ситуаций и тому подобного).

Производство генетически модифицированных детей. Первые такие дети были получены доктором Коэном. Как указывалось, в этих случаях в оплодотворяемую in vitro яйцеклетку пересаживали митохондрии другой женщины. Если все полученные с помощью этой процедуры дети развиваются нормально (сообщения о противном не было), то трудно найти весомые аргументы против данного метода преодоления бесплодия. В митохондриальной ДНК находится 37 генов; от женщины — донора цитоплазмы ребенок получил 37 генов вдобавок к 30 000 генов от матери и 30 000 генов от отца. Трудно признать, что у данного ребенка две «матери» (к тому же надо напомнить, что митохондриальные гены не сказываются заметным образом на физических или психических признаках). Нельзя опасаться и каких-либо юридических коллизий в случае проведения таких операций. Пересадка в яйцеклетку может восприниматься так же как, например, переливание донорской крови новорожденному с той, конечно, разницей, что пересаженные митохондрии могут сохраняться в клетках в течение жизни и даже быть переданы потомству (если полученный таким образом ребенок — девочка). Подобные эксперименты открывают путь для пересадки в человеческую яйцеклетку чужих ядерных генов. Пересадка отдельных генов человека в яйцеклетку с лечебными целями вряд ли может вызывать возражения. Показания к подобным пересадкам следует ограничивать решением медицинских задач. Удовлетворение родительского тщеславия выдающихся способностей — в перспективе это может стать реальным) должно быть исключено.

Следует запретить и пересадку генов других организмов, поскольку возможные последствия таких манипуляций заранее рассчитать невозможно, а с эмоциональной, этической или религиозной точек зрения создание человека с животными (растительными, бактериальными) генами, скорее всего, будет вызывать общее неприятие.

Производство детей запланированного или желаемого генотипа. Речь идет об отборе среди многих полученных «s пробирке» зародышей тех, которые имеют желаемый генотип. По мере достижения все большего успеха в расшифровке генома человека число генных вариантов, которые можно будет тестировать, стремительно возрастет. Проведение искусственного отбора эмбрионов есть явное стремление к соперничеству с Божьим промыслом и, очевидно, с религиозной точки зрения будет осуждаться. Когда речь идет об исключении зародышей с явно патологическими генами, чисто научных возражений быть не может. Сколь, однако, далеко можно идти по этому пути? Вправе ли родители «заказывать» ребенка с генами долголетия, музыкальных или математических способностей, с определенным цветом глаз или формой носа? Все это в ближайшие 10 лет может стать реальным. Как и в других случаях, по-видимому, должны рассматриваться цели данной манипуляции и обоснованность желаний родителей. Разумеется, законодательные ограничения будут способствовать уходу части клиник и лабораторий репродукции «в подполье», однако серьезной общественной опасности деятельность подобных клиник представлять не может из за ограниченного круга их клиентов.

Проблема состоит в том, что ребенок превращается в товар и может стать не целью, а средством. Так уже происходит при использовании клеток «запланированного» ребенка для лечения его ранее родившихся братьев и сестер. Легко представить цепочку вариантов такой ситуации, ведущую к преступлениям.

Итак, достижения экспериментальной генетики и эмбриологии позволяют производить на высших организмах совершенно фантастические эксперименты. Многие из этих достижений могут быть применены и к человеку. Открывающиеся возможности требуют широкого обсуждения, причем не только в среде специалистов. Обществу необходим если не консенсус, то, во всяком случае, определенное мнение большинства о приемлемости или недопустимости тех или иных генетических манипуляций (как, например, выработалось отношение к аборту и к эвтаназии). Разумеется, общественность должна быть хорошо информирована о сути новых достижений науки, о получаемых результатах и о возможных негативных последствиях.

III. КОМУ НУЖНЫ КЛОНЫ?

Человека клонирование недопустимо очень велик так называемый генетический груз. Фактически становление каждого нового человека в мире сопряжено с полноценной генетической эволюцией его генетической системы (имеется в виду то, что писал Симон Эльевич Шноль в публикации по поводу клонирования в Московских новостях" от 11 25,01.98) генетическая информация как бы созревает по: жизни, проходя несколько своих метаморфоз со значительными самоорганизованными перестройками в течение внутриутробного развития, при рождении, половом созревании, кризисе середины жизни. Причем путей индивидуальной эволюции несколько в зависимости от питания, образа жизни, национальной нагрузки, социальной реализованности, комфортности личной жизненного пространства и так далее.

Важна не научная истина, а общественный резонанс. Собственно, мнение большинства и есть истина, по краиней меpe, для того социума который это большинство составляет. Как в истории царскими останками, где при всей очевидности каждый старается присовокупить свой голос в связи с общественно значимой темой, вызывающей резонанс особо широкой аудитории. В результате имел место мощный стимул и финансирования одной частной задачи к, финансирования, которого в таком объеме не получают исследования по молекулярной генетике и генетическому маркированию.

Казалось бы, тема исчерпана, остается лишь следить, если это интересно, за ее отражением в прессе и в законотворчестве или заняться другим делом. Но вот теперь самое существенное для генетических экспериментов над живыми существами совершенно не требуются пробирка и лабораторные действия. Наоборот, без них даже роще, имея в виду, что человек как генетический объект практически не подается прямым лабораторным воздействиям, но при этом имеет в своем геноме специальный механизм, легко переключающий индивидуальное генетическое развитие на другие пути, соответствующие не жизни, но переживанию. И дело здесь не в уровне развития современной науки, а в эволюционнoгенетической конституции самого человека. Речь не идет о лабораторных исследованиях клеток и тканей для самых различных вполне гуманных целей, например, изучения генома человека или компенсаторного влечения (преодоления) бесплодия, останавливать которые более чем аморально.

Для массового клонирования отупевших существ с искусственно организованным интеллектом не нужны также сети специальных фантастических обучателей или психическое зомбирование. На земле еще живы миллионы людей очевидцев и участников «глобального эксперимента» холокоста (греч. катастрофа), в котором сотни миллионов погибли когда стрессовые эффекты, разрушение института семьи породили особую форму человека, человека жестокого, со своей неестественной эстетической категорией роли сверхценности. Однако нечего пенять на Сталина, Гитлера, Пиночета, Пол Пота: потребность в высшем авторитете определяется массовым распространением болезней сна и общения, неспособностью поддерживать естественное общение на паритетной основе. То есть именно тот фактор, который выталкивает людей на арену борьбы против чего-нибудь и в отсутствие вождя.