Концерты в Петербурге и в Москве (в последние годы Чайковский много дирижировал), гастрольные поездки по другим городам России, Европы и Америки иногда отрывали композитора от родных мест, от творчества. Но с тем боль­шей радостью возвращался он в любимый дом на окраине

Клина, с тем большей радостью садился к своему дощатому, грубо отесанному столу у окна.

Он и сейчас стоит, этот стол, в спальне композитора, где все осталось так, как было десятилетия назад. Стоит рояль, к которому прикасались руки великого Чайковского. Два ра­за в году — весной, в день рождения композитора, и осенью, в день его смерти, — лучшие пианисты страны, а иногда и почетные зарубежные гости с благоговением открывают крышку инструмента — и тогда дом наполняется чудесной музыкой.

На двери дома старинная металлическая табличка:

«П. И. ЧАЙКОВСКИЙ

Прием по понедельникам и четвергам от 3 до 5 ч.»

Невозможно без трепета открыть эту дверь и войти в дом, где все осталось так, как было в последний день его в Клину.

Когда Чайковский жил в Клину, местные жители знали о нем только, что он добрый барин, что он любит детей и всегда угощает их сладостями, что он задумал построить для клинских ребят народную школу и, хоть сам не был очень богат[3], дал на эту школу свои деньги.

А теперь Клин — город Чайковского. Здесь каждый жи­тель знает его музыку, его биографию и радостно встречает тех, кто из дальних краев приезжает в гости к Петру Ильичу. И нет другого места на земле, где бы так хорошо восприни­малась музыка Чайковского, как в этом доме на окраине Клина.

Когда, потрясенный всем увиденным и услышанным, за­крываешь за собой дверь дома с заветной дощечкой, в памя­ти всплывают взволнованные слова А. П. Чехова:

«Я готов день и ночь стоять в почетном карауле у крыльца того дома, где живет Петр Ильич, — до такой степени я ува­жаю его .»

[1] Вступление.

[2] Судьба.

[3] Даже дом не мог себе купить — брал в аренду у клинского домовладельца.