Эта перемена ролей привела и к переосмыслению тактики. Свою третью попытку занять пост президента в 1981 году Миттеран решил предпринять не кандидатом всех левых сил, как раньше, а выступая от имени лишь своей собственной партии. Ибо сплочение "левой Франции" всегда отвечала сплочением и "правая". Он рассудил: без коммунистов, без подписанной с ФКП Совместной правительственной программы, а значит, без вытекающих из нее обязательств он окажется скорее представителем левого центра. И он выиграл. В Елисейский дворец вступил левый президент Пятой республики.

ПРЕЗИДЕНТ.

Если в конце 70-х начале 80-х годов в ряде стран Западной Европы и США к власти пришли консервативные силы, то во Франции политический маятник совершил движение прямо противоположное - справа налево . В течение 80-х годов лидеры "неоконсервативной революции" были переизбраны: Р. Рейган и Г. Коль - на второй срок, М. Тэтчер - на третий. А Франция опять поступила наоборот, вторично избрав весной 1988 года социалиста Миттерана.

"Особенностью последней французкой президентской кампании была странная кончина социализма как предмета спора между кандидатами на пост президента в стране, где возникло само это слово" ("Таймс", апрель 1988 г. ).

На афише французких социалистов в 1988 году слова "социализм" больше не было. Оно изъято ими из официального обращения еще в 1982 - 1983 годах, когда, так и не сумев выйти из кризиса, молодое левое правительство предпочло попытаться управлять им.

"Это правда, что мы чересчур размечтались в 1981 году и недооценили международный кризис. . . " - сказал Миттеран уже по истечении первой трети своего президентского срока. Популярность социалистов падала так стремительно, что к середине 80-х годов достигла критической точки: такого низкого рейтинга за сравнимый период не имел в Пятой республике еще ни один ее президент.

Это переломный период. Чем глубже разочарование избирателей голосовавших за социалистов, тем выше кредит вчерашних противников соцпартии. Ряды первых тают, зато вторых растут. И растут тем быстрее, чем дальше отступают Миттеран и его команда от своих предвыборных установок. Программа и итоги первого президентского семилетия оказались полярно далекими. Возврат в марте 1983 года к политике "жесткой экономии", с которой правительство социалистов порвало всего на два года, привел к росту безработицы, к появлению армии "новых бедных". Все реже звучали и лозунги "разрыва с капитализмом", пока не исчезли совсем.

Это скорее всего была продуманная, осознанная корректировка курса, пусть даже и навязанная в определенной мере мировой экономической ситуацией, которая отнюдь не благоприятствовала французскому «левому эксперименту". Мастерство политического компромисса Миттерана в том и проявилось, что как раз тогда его социалистическая ориентация стала все более явно приобретать социал-демократическую окраску. На поверхность выступило то, что уже раньше созрело в глубине. Внешние причины могли сыграть разве что роль катализатора. Внеся корректировку в свой курс, правящая партия повернула руль власти слева направо - ближе к политическому центру.

Уже после первых двух-трех лет "левого эксперимента" во Франции были отмечены углубление кризиса и сопутствующий ему рост консервативных настроений. В марте 1986 года изменение расстановки политических сил зафиксировали парламентские выборы - победу одержали правые партии. Они сформировали правительство во главе с Ж. Шираком и принялись - при левом президенте - демонтировать недавние нововведения своих предшественников.

"Социалисты проявили достаточно гибкости, отказавшись от продиктованных их идеологией экспериментов, и быстро повернули к центристской политике, благодаря которой Миттеран и завоевал новый президентский мандат" ("Вашингтон пост", май 1988 г. ).

Происходила эволюция Франции к англосаксонской модели, когда у власти чередуются две близкие и дисциплинированные политические силы - лево- и правоцентристская.

"Миттерану суждено было стать не де Голлем левых сил, как он претендовал, а президентом нормализации, то есть приспособлением французкой демократии к англосаксонской модели, подчинения национальной экономики диктату мирового рынка"(С. Жюли).

Чередование у власти двух близких центристских партий с почти незаметными левыми и правыми оттенками - вот что вернет стране социальный мир и политический консенсус. Так, по сути, выглядит задача второго семилетия президентства Миттерана.

Вступив в Елисейский дворец Миттеран обрушил на французов целый шквал социальных реформ. Зачастую важных - таких, как национализация, - чтобы с их помощью, пусть на ощупь, осуществить давно задуманную стратегию "разрыва с капитализмом". Однако в результате достигнут прямо противоположный эффект: именно при левом правительстве капитализм получил толчок к обновлению.

В последние годы Миттеран и сам неустанно объяснял, в чем смысл его нового проекта. По-прежнему речь идет о социализме, Но "без коллективистских методов". Единственное спасение - в смешанной экономике, которая сочетала бы государственный сектор с частнопредпринимательским. Только так можно "изменить природу прибыли", "контролировать власть капитала". Сам президент определяет этот проект как "третий путь" - средний между капитализмом и социализмом, способный взять от обеих систем все лучшее и отмести их пороки.

Французкая демократия, веками вызревавшая в остром противоборстве классов, теперь избегает силовых приемов там, где без них можно обойтись. Миттеран не повторит "ошибок молодости", таких как в 1947 году - когда, получив свой первый портфель в правительстве Четвертой республики, министр по делам ветеранов войны немедленно очистил свое ведомство от коммунистов. Став президентом, он считал своим долгом не отталкивать, а приближать. И он до конца был сторонником участия коммунистов в правительстве левых сил. Они - четверка министров - работали прекрасно и дружно, пока не стало ясно, что с "социалистическим экспериментом" произошло необратимое изменение. Тогда они встали и ушли. Союз с коммунистами Миттеран определял как "конфликтный альянс" еще с той поры, когда впервые ощутил, что может стать лидером левых сил. Пока социалисты были второй силой оппозиции, они делали акцент на "альянсе". Выдвинувшись на первую роль в лагере левых сил, они перенесли акцент на "конфликт". В "конфликтном альянсе" социалисты оказались не только расчетливее, но и подчас получали "помощь" со стороны ФКП в самые неожиданные моменты. Промахи и ошибки ФКП помогали ФСП привлечь на свою сторону избирателей.

Едва став президентом, Миттеран предложил полностью изменить профиль Лотарингии, что влекло за собой закрытие десятков предприятий, составлявших гордость национальной индустрии, увольнение сотен тысяч человек. Казалось, что у президента, рискнувшего навлечь на себя недовольство трудовой Франции, в руках только один серьезный аргумент:сталелитейная и чугунолитейная промышленность Франции проиграла в конкуренции с Люксембургом, Японией, ФРГ. Предыдущие правые правительства предпочитали искусственными субсидиями поддерживать затухающую металлургию Лотарингии, упустив момент для ее своевременной модернизации. В этом конфликте ФКП оказалась, понятно, на стороне металлургов, требуя от правительства во что бы то ни стало сохранить рабочие места для сотен тысяч людей. Но верно ли требовать экономического статус-кво, увековечивать застой, узаконивать положение, при котором те же сотни тысяч людей будут вынуждены мириться с тем, что живут на подачки ? Следует признать, что подлинной научно-технической стратегии ни для национальной металлургии, ни конкретно для Лотарингии ФКП предложить так и не смогла.