Ключевой институт, через которое Западные общества регулировали свои взаимодействия друг с другом и с посторонними, это современное государство. Это и способность к быстрому технологическому и экономическому прогрессу отделяло европейцев от других до конца девятнадцатого и двадцатого веков, когда остальная часть мира училась, как организовать себя во множество современных государств, способных мобилизовать большое количество ресурсов в случае международного конфликта.

Структура мировой системы.

Чтобы понять современное социальное изменение, необходимо знать, как Западное государство стало таким сильным, почему оно давало европейцам важное преимущество, и как государство стало единственным наиболее важным институтом в большинстве современных обществ. Нельзя забывать, что первой задачей государства, хотя, конечно, не только его одного, является контроль за своей территорией и предотвращение использования другими его главных ресурсов. Государство управляет обществом и организует его в соответствии с задачами своей силы, в конечном счете прибегая к силе, если необходимо. До недавнего времени все штаты контролировались и организовывались для получения пользы очень маленькой элитой. Эта элита организовывала добывание излишков у всего населения, чтобы поддерживать собственный уровень жизни и защищать свой контроль за ресурсами. Тот факт, что в некоторых Западных странах, а сейчас также и в некоторых не Западных странах, государство стало рассмат риваться как инструмент, который использует свою силу в целях большинства, не изменил этого определения. Даже наиболее заинтересованные в общем благосостоянии своего населения, государства должны проследить, что посторонние не крадут их ресурсов, и что внутренне население остается достаточно хорошо организованным и дисциплинированным, чтобы защищать государство.

Растущий экономический и организационный разрыв между за падными обществами и государствами и остальным миром с 1500 до 1900 позволял европейцам доминировать над мировой системой, которая возникла в этот период времени, и эксплуатировать ее в своих целях. К началу двадцатого века эта система имела несколько хорошо укоренившихся категорий обществ, которые играли совершенно различные роли в мировой экономике и ее политической структуре.

С одной стороны, там были центральные общества. Это были сравнительно богатые промышленные общества, организованные в сильные государства. Там были главные научные и промышленные центры мира. Они были сильно урбанизированы, а экономика была многосторонней. Европейский центр, включавший к первой полови не девятнадцатого века Соединенные Штаты, не имел более одной шестой мирового населения в 1900 году. Его главными членами, кроме США, были Соединенное Королевство, Франция и Германия.

С другой стороны, были периферийные общества. Они были бедными, чрезвычайно патриархально-деревенскими и сельскохозяйственными с неразвитым производством. Они представляли собой слабые государства, которые косвенно подчинялись силам одного или нескольких центров, или являлись прямыми колониями центральных структур. Около двух третьих населения мира жили в таких обществах, в том числе и Индия, которая была колонией Соединенного Королевства, и Китай, который теоретически считался независимым, но по сути являлся международным кондоминиумом, контролируемым внешними силами. Вся Азия, кроме Японии, вся Африка, вся Латинская Америка и Карибы были частью периферии, которая предлагали продукты первичной переработки - сельскохозяственные и минеральные - центру взамен промышленной продукции.

Около одной шестой мира состояло из полупериферийных обществ. Это были либо общества, погружавшиеся в периферию, более центральные районы, такие как Испания и Австро-Венгрия, либо прогрессирующие общества, пытающиеся попасть в центр, как Россия и Япония. Во всех смыслах это были наиболее сложные общества - осложненные огромным внутренним социальным напряжением, имевшие высокие международные амбиции, но столкнувшиеся с конкуренцией существовавших центральных сил, которые пытались их использовать и контролировать.

Даже в конце девятнадцатого века, и тем более сегодня, нельзя объяснить относительную отсталость и бедность большой части мира такими понятиями, как "традиционализм" или "невозможность модернизировать". Точнее сказать, понятиями шестнадцатого века можно объяснить относительно бурное развитие Европы и стагнацию Китая, Индии и исламского Ближнего Востока, относящимся первоначально к внутренним силам, действующим в этой сфере. Но постепенно, по мере того, как Европейская мировая система распространилась по всему земному шару, не-западные территории стали частью, хотя и периферийной, этой системы, и это сыграло главную роль в образовании их экономик, обществ, культур и политик. Это значит не то, что если бы остальная часть мира входила в Европейскую мировую систему, она была бы богатой и развитой, а то, что она взяла бы направление сильно отличающееся от того, которое она взяла бы без влияния Европейской системы. Не существует способа понять, что бы произошло без влияния всей мировой системы и, в частности, каких-то отдельных обществ.

Так было на протяжении всего двадцатого века. Ни одно важное социальное изменение не происходит в отрыве от всей мировой системы; и хотя преимущества и недостатки отдельных государств и обществ в основном определены внутренними причи нами, социальное изменение показывает, как эти характеристики взаимодействуют с мировой системой, которая определяет направ ление, интенсивность и скорость будущих внутренних изменений. Это справедливо не только по отношению к периферийным общест вам, но и к центральным и полупериферийным.

Суть не в том, чтобы доказать, что мировая система в кон це двадцатого века - это не то же самое, что в девятнадцатом или в начале двадцатого веков. Справедливо как раз обратное. Похоже на то, что именно чрезмерное развитие Запада и его доминирование над остальным миром привело к тому, что система начала разрушаться. Первая мировая война поколебала веру Запада в свою рациональность и породила коммунистическую революцию в России. Вторая мировая война покончила с доминирующим положением Европы в мире, и переемнику положения Западной Европы - США - был брошен вызов усилившимся и увеличившимся Советским Союзом. Европейские колонии одна за другой порвали политические и, в некоторых случаях, экономические связи со своими бывшими хозяевами. Государства всего мира стали сильнее, и многие бывшие периферийные и полупериферийные общества доказали свои возможности к конкуренции и стали проводить социальное изменение среди своих членов. Однако, тип мировой системы вместе с центральными, периферийными и полупериферийными об ществами продолжает существовать. Главным вопросом останется: выживет или нет эта система, но глупо предполагать, что по-видимому, мир станет несколько менее взаимозависимым, или что социальное изменение опять когда-нибудь произойдет вне мирово го общества.