Одновременно война в Афганистане, еще ко времени вынужденной депортации «советских войск, начала перерастать в полномасштабную гражданскую войну, в которой все противоборствующие партии и группировки воюют друг против друга под исламскими лозунгами (хотя в них проглядываются и явные этнические элементы).

Военно-идеологическое преобладание в настоящее время во внутри афганской войне самого экстремистского течения - движения талибов (основателями которых явились учащиеся религиозных исламских училищ - талибы) - еще один важный довод в пользу того, что в Афганистане просоветский режим никакой перспективы к выживанию не имел. Это касается и последнего руководителя указанного режима - Наджибуллы. В этой связи полное недоумение вызывают утверждения относительно его возможностей, особенно тезиса о том, что "последний гвоздь в крышку гроба, в котором вместе с режимом Наджибуллы, бьли похоронены . надежды на демократический путь развития Афганистана, вбили А.В.Козырев и А.В.Руцкой" [12]. Эта позиция нам представляется скореє грубым вымыслом.

В общей сложности, продолжающееся возрождение ислама – сложный и не лишенный внутренних противоречий процесс. Его развитие в недрах отдельных стран и общин имеет свои специфические черты и особенности. Ход этого процесса в одних странах в настоящее время ведет к усилению разобщенности (например, в Алжире [ІЗ], Афганистане), в других - к консолидации существующего государственного устройства (Индонезия, Пакистан), в третьих - продолжает угрожать переживающей эпоху стабилизации и демократизации секуляристской политической системе (Турция, Египет) и т. д.

Однако этот тезис никоим образом не отвергает того, что такие компоненты как солидарность мусульманских стран в борьбе за упрочение национального суверенитета, взаимопомощь в восстановлении и сохранении исламской этики, нравственности, морали и других духовно-культурных ценностей носят общий характер для всех мусульманских общин, переживающих эпоху исламского возрождения.

О значительном своеобразии процесса исламского возрождения в различных странах свидетельствуют некоторые важные черты идейно-политической ситуации в Иране и Турции, чему посвящена основная часть предложенной читателям статьи.

Первое открытое выступление против шахских властей началось в Иране в городе Куме при самом активном участии и под руководством религиозных деятелей в январе 1978г. Второе выступление в феврале того же года в Тебризе представляло собой массовое антишахское восстание, которое было организовано шиитскими оппозиционерами и близкими к ним радикальными политическими группами. В ходе оппозиционных выступлений в это движение включались новые социальные и политические силы. Движение переросло в подлинную народную революцию.

Ряду радикальных левых и крайнеє левым организациям, ранее разгромленным шахской службой безопасности (САВАК) и другими репрессивными службами, удалось в этих условиях значительно восстановить свою позицию. Они вступили в борьбу против властей. К их числу относились и буржуазные организации. Все эти леводемократические и либеральные группировки приложили усилия к тому, чтобы добиться признания со стороны ведущих религиозно-политических деятелей, прежде всего - аятоллы Рухолла Хомейни, аятоллы Сеид Казыма Шариатмадари и других. Особенно большие шансы на сближение с популярными религиозно-политическими лидерами имело "Движение за освобождение Ирана", возглавляемое инженером Мехди Базарганом. Во-первых, эта организация существовала, давно и в ее руководство входил очень известный богослов аятолла Сейид Махмуд Талегани. Во-вторых, М. Базарган - помимо своей основной профессии - был известен как видный знаток ислама. Он был автором целого ряда оригинальных публикаций по исламу.

Важно подчеркнуть еще два обстоятельства. В 70-е годы в общественно-политической жизни Ирана произошли новые сдвиги. Во-первых, среди представителей иранской интеллигенции появились такие яркие фигуры как Али Шариати и Джалал Ал-Ахмед, выступившие с происламски-националистическими концепциями, имеющим явную антимонархическую антизападную направленность. Но они, особенно Шариати, были настроены против традиционного шиитского духовенства [14]. Во-вторых, в этот период вновь выходят на арену левацкие марксистские молодежные организации "моджахидине халк" ("народные моджахеды")и"Федаян-е халк" ("Федаи народа"), которые выступали за вооруженную партизанскую войну против режима. В своих теоретических публикациях они апеллировали также к "революционным" идеям шиитского ислама (о необходимости восстания против тирании)ит. д. [15].

Нет никакого сомнения в том, что исламско-шиитский компонент в воззрениях выдающихся иранских интеллектуалов, которых принято называть "светскими исламистами", а также в идеологии революционных леворадикальных молодежных организации (их в Иране называли исламскими марксистами), оказали огромное воздействие на то, что оппозиционные религиозно-политические деятели приобрели ореол непререкаемых авторитетов в глазах широких масс. Произошла консолидация довольно различных по своим социальным запросам и политическим устремлениям групп населения. Под влиянием религиозно-политических деятелей их общими требованиями стали лозунги об упразднении монархии, об освобождении Ирана от политико-экономического засилья сверхдержав и о возрождении статуса ислама.

В сложившейся ситуации, в ходе нарастания оппозиционных выступлений, на активную роль в проведении политической реформы в стране, направленной на ограничение прерогатив шаха, прежде всего претендовали руководители, впервые появившиеся в период движения за национализацию нефтяной промышленности, руководимой доктором М.Мосаддыком, Национального фронта (К.Санджаби, Ш.Бахтияр, Д.Форухар, Х.Матин-Дафтари), а также М.Базарган и другие. Однако, упомянутые деятели к лету 1978 г., несмотря на значительное расширение антимонархического движения, от поддержки радикальных исламских призывов и лозунгов хомейнистов воздерживались.

Внимательно следя за ходом массовых оппозиционных выступлений в Иране из Неджефа (Ирак), Хомейни прилагал огромные усилия, чтобы содействовать сохранению антишахского движения под контролем шиитских религиозно-политических деятелей. В этом отношении особый интерес представляет обращение, сделанное им в Неджефе 27 июля 1978 г. В нем он заявил, что "нынешнее святое иранское движение, истоки которого восходят к событиям 5 июня 1963 г., является полностью исламским и его основа заложена могучей рукой духовенства ("руханият") при поддержке великого мусульманского народа Ирана" [16].

Далее аятолла подчеркивал, что иранским оппозиционным исламским движением "руководили и будут руководить без опоры на какой-либо фронт и деятеля улемы. Он делал строгое предупреждение тем, кто в корыстных или провокационных целях намерен "очернить исламское движение" [17]. Известно, что Хомейни и его приближенные (М.Бехештиидр.) в дальнейшем, с приближением распада шахского режима и после провозглашения ИРИ с неменьшим рвением стремились сохранить "исламский характер" возглавляемого им движения [18]. В действительности, как подчеркивает М.Базарган, первоначально Хомейни не выступал за осуществление своей концепции об особых, доминирующих властных функциях факиха [19]. Однако, когда дискуссии вокруг текста Конституции Исламской республики Иран обострились, Хомейни и его вошедшие во вкус твердые сторонники при полной поддержке верующих масс без особого труда реализовали так называемый принцип "велаят-е факих". Он стал одним из главных положений конституции ИРИ, в котором обоснованы прерогативы "справедливого факиха" - "Вождя". Таковым был провозглашен Рухолла Мусави Хомейни. Этот принцип восходит к догме о существовании "сокрытого имама", через посредство которого (согласно шиизму) осуществляется связь между исламской (шиитской) общиной и аллахом [20].