Выборы 1995 г. также как и выборы 1993 г. также проходили в условиях высокой неопределенности и практически по тем же избирательным правилам. От предыдущих их отличала относительная стабильность в обществе, не скомканная избирательная кампания, широкий спектр и огромное число участников в федеральном списке. На выборах в Государственную Думу в 1995 г. по общефедеральным спискам участвовало 43 партии и избирательных объединения. Однако результаты привели к потере почти половины голосов избирателей, отданных за партии, не прошедшие в Думу. Только 4 партии из 43 участников предвыборной гонки смогли преодолеть 5%-ный барьер, получив в сумме 50,5% голосов избирателей. Пропорциональная система дала четырем победителям почти вдвое больше мест в Думе, чем за них было отдано голосов на выборах. Малые партии, не преодолевшие заградительный барьер, не получили ничего, а поданные за них голоса пропали.

Результаты выборов показали, что на успех могут рассчитывать в основном партии с налаженной инфраструктурой в регионах – либо партийной, либо ведомственной. Отсутствие такой инфраструктуры не позволило многим партиям перешагнуть 5%-ный барьер. Опасаясь подобного результата, небольшие партии использовали участие своего партийного списка в общефедеральном округе в качестве дополнительного ресурса для партийных кандидатов в одномандатных округах и проведения своих представителей в регионах. Кроме того, начиная с 1993 г. все крупные партии использовали стратегию выдвижения своих кандидатов в одномандатных округах в качестве независимых кандидатов. Это делалось для того, чтобы получить дополнительные голоса тех избирателей, которые могли не поддержать кандидата, указавшего партийную принадлежность. В качестве независимых кандидатов также выступали предприниматели, представители региональных лидеров и бизнес лобби, которые хотели получить прямой доступ к законодательному процессу или парламентский иммунитет от криминального преследования.

Благодаря мажоритарной части избирательной системы представительство в Думе получили еще 20 партий и избирательных объединений, а также ряд независимых кандидатов. Из 225 депутатов, избранных в одномандатных округах, 131 шли от избирательных объединений, а еще 94 шли как независимые, многие из которых, впрочем, имели партийную принадлежность, но не желали ее афишировать.

Таблица 3.

Результаты выборов в Государственную Думу в 1995 г.

Значение эффективного числа электоральных партий на выборах в 1995г . составило 11,1. О диспропорциональности избирательной системы (по партийным спискам) свидетельствует значительная разница между эффективным числом электоральных и парламентских партий. Эффективное число парламентских партий, подсчитанное по результатам распределения мест по партийным спискам, составляет 3,31. Об этом же свидетельствует и беспрецедентно высокий индекс диспропорциональности - 20,86. По результатам исследования А. Лейпхарта, проведенного в 27 демократических странах, средний индекс диспропорциональности в 70 избирательных системах, применявшихся в 1945-1990 гг., составлял 5,69.

Наличие мажоритарной части избирательной системы несколько сгладило диспропорциональность, предоставив возможность малым партиям получить мандаты. Эффективное число парламентских партий, рассчитанное на основе мест, полученных по партийным спискам и одномандатным округам, составило 5,13. В итоге от эффекта смешивания двух избирательных систем крупные партии проиграли, т.к. получили меньше мест, чем могли бы получить в случае проведения выборов исключительно по пропорциональной системе. В то же время малые партии, потерпевших неудачу по общефедеральному округу, с тем или иным успехом смогли провести в Думу своих депутатов благодаря мажоритарной системе.

Таким образом, мы видим, что смешанная избирательная система в том виде, как она существовала в России, давала прямо противоположные эффекты – мажоритарная часть не сокращала, а увеличивала число партий в парламенте. Происходило это, вероятно, за счет того, что коалиционная политика виделась многими партийными лидерами не столько как средство выигрыша, сколько как способ лишения своего статуса самостоятельных игроков, руководящими пусть малыми, пусть не имеющими веса, но партиями. Увеличение шансов на победу, цена которой – лишение такого статуса слишком высока, не мотивировало партии к объединению усилий ни в 1993 г., ни в 1995 г.[10]

Психологический и механический эффекты, проявившиеся после выборов 1995 г., на выборах в 1999 г. привели к тому, что, с одной стороны, число партий, претендующих на места в Думе, сократилось, а, с другой, голоса избирателей распределились более концентрированно. Однако заслуга в сокращении числа партий принадлежит не только самими партиям и избирателям. К этому времени моноцентрический характер соревнования, связанный с системой разделения властей и спецификой режима, стал проявляться более отчетливо. На уровне нормативного регулирования избирательного процесса это выразилось в том, что ЦИК предпринял ряд мер для того, чтобы уменьшить число партий, приняв ряд постановлений относительно исключения некоторых партийных списков из избирательных бюллетеней (например, закон о фальсификации подписей, закон о снятии партии с дистанции при дисквалификации трех первых кандидатов и др.).