Для истории социологической мысли характерно столкновение двух подходов к изучению жизни людей, живущих в одном обществе. Один из них заключается в тезисе, что общество представляет собой единую систему, в которой социальные, экономические и политические институты слаженно взаимодействуют в рамках единой культуры и идеологии. В такой системе большинство людей руководствуется общими ценностями и нормами. Этот подход наиболее основательно изложен Т.Парсонсом. Считается, что парсонсовский системно-интегративный подход прямо противоположен марксистскому анализу общества. Но, по сути, это не совсем так. С марксистской точки зрения, общество разделено на классы, в то же время в центре марксистского видения общества – интегрированная система, целостность которой обеспечивается единым экономическим базисом, определяющим все элементы надстройки, – от политических институтов до морали.

Другой подход основан на утверждении, что общество, как правило, не интегрировано на глубинном уровне, а расчленено на сегменты, каждому из которых присущи собственная культура, своя система ценностей и норм, свои политические и другие институты. Эти сегменты или слои, конечно же, взаимодействуют, чаще всего конкурируя за ограниченные ресурсы и влияние на население. В той мере, в какой эти слои сосуществуют на одной территории, в границах одного государства и, как правило, обладают общим языком и общим историческим прошлым, можно говорить об общей национальной системе. Однако в данном случае имеется в виду скорее система экологического (или бихевиористского) типа, элементы которой, в частности, биологические виды, приспосабливаются к поведению друг друга и делают это без интергрированных общих ценностей и норм. Сегментный (или партикуляристский) подход к обществу получил активную поддержку, главным образом, в культурно-этническом варианте, в 1960-1980 годы со стороны последователей идеи “культурного разнообразия” и постмодернистов, атакующих “буржуазную культуру” и использующих для этого разработанную в XYIII и XIX веках концепцию классовых антагонизмов и влияния социальной среды на сознание людей.

Трудности в понимании современного российского общества связаны, на наш взгляд, с тем, что почти все, кто пытается определить его характер, исходят из интеграционно-системной теории, в то время как более плодотворным является сегментный подход, который, впрочем, вполне применим к объяснению развития многих, если не всех, стран мира. По крайней мере, сегментный подход хорошо объясняет развитие почти всех посткоммунистических стран, Индии, Японии, Южной Кореи, Ирана и других азиатских и латиноамериканских и африканских стран. Впрочем, если применить тот же подход к Америке, можно достичь более реалистического понимания и этой страны, ибо она, как показали многие авторы, также соткана из существенно различающихся и нередко плохо согласованных элементов, несмотря на то, что, по сравнению с посткоммунистической Россией, американское общество кажется относительно гомогенным. В нем существует большой средний класс, демократические ценности занимают господствующее место в сознании абсолютного большинства американцев. Все они, от ученых до тех, кто не имеет никакой профессии, от убежденных патриотов до тех, кто относится к своей стране чрезвычайно критично, согласны с утверждением, что они живут в либеральном капиталистическом обществе.

Россию (а также многие другие страны, например, Мексику или Южную Корею) нельзя даже приблизительно описать в "системно-интеграционных" или "холистских" терминах – как общество с единой социальной системой, включающей все население страны. Действительно, очень трудно обозначить нынешнее российское общество каким-то одним термином. Многие западные политики и эксперты, оперирующие дихотомическими понятиями (что заставляет их относить общества либо к авторитарным, либо демократическим), склоняются к тому, чтобы считать Россию демократией. Например, в июне 1997 г. США и другие ведущие страны Запада признали Россию демократическим обществом и пригласили присоединиться к “Большой семерке” в качестве ее полноправного члена. Вместе с тем, если не брать в расчет публичные заявления Кремля, мнение огромного большинства россиян резко расходится с западной версией. Они не называют свое общество ни демократическим, ни либерально-капиталистическим. Чаще других слов для обозначания политического режима в России звучит слово "олигархия". В российских средствах массовой информации только этот термин или эквивалентные ему эвфемизмы типа “семибанкирщина”, "номенклатурный капитализм" или "криминальный капитализм" используются для характеристики современного российского общества. Трактуя свое общество как олигархическое, то есть "правление немногих", россияне следуют за классическим аристотелевским определением олигархии.

Эволюция либеральных взглядов

В 1992 г. лидер российских либералов и архитектор реформ Е.Гайдар убеждал людей, что впереди, чуть ли не "за углом", находится "нормальное" и "цивилизованное" правовое государство. Он просил потерпеть лишь короткое время [1]. Однако к 1994 г. Гайдар уже именовал русский капитализм "бюрократическим", "плохим государственным капитализмом", "коррумпированным бюрократическим капитализмом" и давал ему негативные характеристики ("предельно несимпатичный") [2]. В опубликованной в 1997 г. книге "Аномалии экономического роста" Гайдар говорит о фактическом образовании "олигархического" общества в России и предполагает, что "сочетание имперской риторики, экономического авантюризма и крупномасштабного воровства могут стать определяющим долгосрочным фактором российской действительности” [3]. Летом того же года Б.Немцов, уже будучи первым заместителем премьер-министра, назвал российское общество "бандитским капитализмом" [4].

Олигархический слой или "рентоискатели"

Действительно, отрицать существовавание олигархии в России невозможно. Ядро олигархического слоя состоит из богатых людей, которые способны покупать услуги как правительственных чиновников всех уровней (от президента до местных политических деятелей), так и криминальных структур. Важнейшее условие, необходимое для существования олигархического слоя – возможность "найти ренту". Термин "поиск ренты" может быть определен как стремление крупных богатых фирм получить дополнительную прибыль, создавая монополию с помощью государства. "Поиск ренты" не имеет ничего общего со справедливой экономической и политической конкуренцией. Организации и частные фирмы добиваются от государства привилегий, которые помогают сохранять монополию. Методы и политические инструменты, используемые при "рентоискательстве", многочисленны: взяточничество, продажа субсидий, налоговых привилегий, ценовых субсидий, тарифов, импортных квот, лицензий. Многие авторы, описывая олигархию в России, говорят об “обмене власти на деньги”. Это неверное определение отношений между властью и “большими деньгами”. Обмен предполагает, что участники сделки лишаются одного и приобретают другое. Здесь же выигрывают оба партнера: богатые благодаря полученной ренте становятся еще богаче, а чиновник, получив деньги, помимо всего прочего, сохраняет и расширяет власть.