Тоталитарные политические режимы представляют собой специфическую форму авторитарных диктатур ХХ в. Термин «тоталитаризм» является производным от понятия «тотальное государство». Министр просвещения итальянского правительства Д. Джентиле в 1925 г. впервые назвал фашизм «тотальной концепцией жизни», а в программу итальянской фашистской партии вошло тогда понятие «тотальное государство», как «государство, поглощающее всю энергию, все интересы и все надежды народа». В 1929 г. газета «Таймс» употребила этот термин применительно к режимам, противоположным парламентской демократии (имея в виду СССР), а в 1934 г. авторы американской «Энциклопедии общественных наук» впервые интерпретировали тоталитаризм как «общее свойство фашизма и коммунизма». В дальнейшем тоталитарной называлась особая форма государственности, присущая фашистским режимам в Италии, Австрии, Испании, Португалии, национал-социалистическому в Германии, коммунистическому в СССР и других социалистических странах.

Формирование тоталитарных политических режимов в их классической форме произошло в сравнительно небольшой группе стран. Причины этого явления внешне были схожи с факторами, предопределившими появление «авторитарного синдрома» - реакцией общества с полуразрушенными традиционными структурами на противоречия процесса модернизации. Но тоталитаризм мог родиться только в тех странах, где процесс модернизации уже в достаточно сильной степени отразился на состоянии общества, где его разрушительные последствия сформировали новый тип массовой политической психологии. Массы здесь негативно реагировали на модернизацию во всех ее проявлениях. Однако объективно они все в большей степени оказывались, охвачены системными преобразованиями. Менялся уклад жизни, характер общественных ценностей, мотивация социального поведения. Реальностью становилась политическая свобода и социальная независимость, конкурентный, состязательный образ жизни. При этом большое количество людей оказывалось внутренне не готово к этой насильственной трансформации привычных социальных отношений, к ответственности за собственную судьбу, к необходимости постоянного личного выбора. Не выстраданная, а подаренная свобода ассоциировалась скорее с одиночеством, изоляцией, порождала растерянность и неприкаянность. Психологической реакцией на издержки ускоренной модернизации стало появление массовой маргинальности, особого рода политической агрессивности, формирование «авторитарного характера»12.

Мировоззрение и мироощущение «авторитарной личности» основывалось на понятиях власти и силы. Сила привлекала не идеями, которые она утверждает, а в качестве фактора стабильности и спокойствия. Бессилие вызывало презрение и желание напасть, чтобы скрыть собственную неуверенность и слабость. Соответственно раздваивалось и отношение к власти. Авторитарная личность оказывалась способна на крайнее бунтарство, если сталкивалась со «слабым государством», но с удивительной легкостью подчинялась системе сильной и жесткой, приобщение к которой давало иллюзию собственного величия. Такие люди оказывались склонными к полному нигилизму, будучи уверенными в том, что жизнь определяется внешними, сторонними силами. Но они были способны и на глубокую веру, преданное служение «высшим» идеям и идеалам. Так рождался феномен «невостребованной свободы», а точнее поиска иной, «настоящей свободы», связанной с идеалами равенства и справедливости, спокойного труда без страха за будущее, свободы, основанной не на возможности спонтанного, индивидуального выбора, а на коллективных усилиях по достижению общих, конкретных целей. Ища опору и поддержку вовне эти люди постепенно растворялись в единой массе. Масса, как и толпа, не знала социальных различий и могла включать люмпенов и аристократов, чиновников и пролетариев. Но в отличие от толпы, масса являлась феноменом психологическим, признаком бегства от одиночества, желания раствориться в чем-то большем и сильном. Масса, как особая коллективная форма сознания, генерировала и адекватные модели политического поведения. Тоталитаризм был востребован именно этой маргинальной массой, порожден вектором политических отношений, идущим «снизу», а не навязанным обществу. Он стал ответом на реально существующий социальный заказ и мог опереться на широкую опору при дальнейшей трансформации государственной системы.

Тоталитарные политические режимы обладали целым рядом общих особенностей, порожденных их социально-психологической природой. На этом основании американские политологи К. Фридрих и З. Бжезинский попытались в 1956 г. в книге «Тоталитарная диктатура и автократия» сформулировать определение «тоталитарного синдрома» - набор универсальных признаков таких режимов. К ним были отнесены:

1. Общеобязательная официальная идеология, полностью отрицающая предыдущий порядок и призванная сплотить граждан для построения нового общества.

2. Монополия на власть единой массовой партии, строящейся по олигархическому признаку и возглавляемой харизматическим вождем.

3. Система террористического полицейского контроля, который осуществляется не только над «врагами народа», но и над всем обществом.

4. Партийный контроль над СМИ.

5. Всеобъемлющий идейно-политический контроль над вооруженными силами.

6. Централизованная система регулирования экономической деятельности.

Позднее Бжезинский сформулировал и более емкое определение: «Тоталитаризм - это система, при которой самые совершенные инструменты политической власти используются без ограничений централизованным руководством с целью осуществления тотальной социальной революции». Сложность обобщенного анализа тоталитарных политических режимов связана с тем, что их специфика определяется не только используемыми институтами властвования, но и преследовавшимися политическими целями. В этом отношении, даже фашистские режимы, существовавшие в Италии, Австрии, Испании, Португалии, существенно отличались от национал-социалистического и коммунистического.

Фашистское государство можно определить как этакратию (от фр. «etat» - государство), политическую систему, где власть государства имеет подавляющее значение по сравнению с другими институтами. Но радикальная трансформация общественного строя, предпринятая фашистами, не сводилась лишь к созданию некоего сверхцентрализованного полицейского государства. Человек рассматривался фашистской идеологией не в качестве объекта государственной воли государства, а как активный субъект политических отношений. Отрицалась лишь индивидуальная природа личности, ее противопоставление обществу, присущее либеральной традиции. Личность представлялась как неотъемлемая часть основного социального субъекта - народа. Человек не призывался к отрешению от частных интересов, но должен был стремиться к сочетанию их с преобладающими общенародными интересами. Основой общественного развития объявлялась «воля народа» (как реального, солидарного организма). Государство же представлялось в качестве основного института, аккумулирующего энергию, дух и чаяния народа. «Для нас все в государстве, ничто человеческое и ли духовное не существует и тем более не имеет ценности вне государства, - писал лидер итальянских фашистов Б. Муссолини, - Государство, как синтез и единство всех ценностей, истолковывает и развивает всю народную жизнь, усиливает ее ритм».