Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900), сын известного русского историка С. М. Соловьева, выдвинувший национальную религиозно-нравственную философию XIX в. на мировой уровень, до 90-х гг. придерживался идеи «свободной теократии» (т. е. синтеза Вселенской церкви и Всемирной монархии, необходимости слияния духовной и светской властей в «Богочеловеческом союзе»), в которой восторжествуют христианство и справедливость. Однако, разочаровавшись в способности русского общества объединить «восточное благочестие и западную цивилизацию», он отказался от своей консервативной теократической утопии.

Менее известны его оригинальные идеи о правовом (или «правомерном») государстве, изложенные в работе «Оправдание добра. Нравственная философия» (1897), и его учение о «человеческой полноправности», которую государство обязано гарантировать всем гражданам. В. С. Соловьев одним из первых в европейской политической мысли сформулировал идею «права каждого человека на достойное существование», использованную затем теоретиками русского нового либерализма и партии кадетов.

Концепция В. С. Соловьева о «правомерном» государстве, в отличие от западноевропейской традиции, построена на взаимосвязи таких категорий, как нравственность, свобода личности, равенство, справедливость, право, власть, государство. Политика немыслима вне нравственности, вне его философской доктрины всеединства (всеобщей целостности трех основных категорий бытия — истины, добра, нравственности, или красоты,— на основе религиозно-нравственных ценностей православия). Государство и право — это средства для осуществления такого всеединства. «Разделение между нравственностью и политикой составляет одно из заблуждений и зол нашего века».

Для мыслителя «государство — это воплощенное право», «собирательно-организованная жалость»; он отстаивает «силу права, а не право силы». Он критикует любые формы бесправной и безнравственной власти: цезаропапизм и казенное православие, «экономический социализм, отрицающий общество духовное». Власть должна быть ограничена правом и быть «дееспособной законностью». Соловьев — сторонник разделения трех ветвей власти как необходимого условия правомерного государства, причем верховная власть должна выполнять законодательные функции, а судебная — контролировать административно-исполнительную и быть выше последней.

Право для Соловьева немыслимо без нравственности («право — низший предел нравственности, принудительное требование реализации определенного минимума добра») и без свободы, равенства и справедливости («право есть свобода, обусловленная равенством», или «синтез свободы и равенства», а справедливость есть равное для всех и каждого исполнение нравственно-должного). Законы, не соответствующие понятию добра, не правовые и подлежат отмене. «Ступенями» в развитии нравственности (она «выше» права) являются стыд, жалость, благоговение, христианская любовь.

Поиски гармонии интересов общества и свободы личности, сущности демократии, нравственной политики в традиции религиозной философии продолжил Николай Александрович Бердяев (1874-1948), создатель системы христианского социализма, экзистенциальной диалектики личности, представитель социального иерархизма.

Главная тема работ Бердяева — свобода личности. Ей противостоит враждебное родовое начало (в образе «Великого инквизитора»), которое в истории проявляется по-разному: в стихии противоположности полов; в истории церкви, сжигающей еретиков; в тоталитарном государстве; в цивилизации, разрушающей духовность и культуру; в безбожном, централизованном социализме, «экзальтирующем» революционную волю и «коллективирующем совесть и сознание». Для него свободу и права человека гарантируют не демократические избирательные права, не государство и не парламентарный строй, а высшие, объективные «начала», имеющие «сверхчеловеческую природу»,— Бог, церковь Христова. Только такое понимание свободы дает нравственную санкцию существованию социализма.

Для Бердяева «христианство должно быть соединенным лишь с системой персоналистического социализма, соединяющего принцип личности как верховной ценности с принципом братской общности людей». В своей концепции персоналистического социализма и выводах о сущности демократии он сумел трансформировать общечеловеческие ценности с социально-политического уровня в сферу индивидуального поведения.

Отношение мыслителя к государству менялось, но в целом он отрицал государство как «царство Кесаря», символами которого во все времена были равная для всех похлебка, политический макиавеллизм, полиция, шпион и палач.

Его концепция элитарной, «качественной» демократии построена на принципе иерархизма и не приемлет ни самодержавия, ни буржуазной демократии с ее «формальным абсолютизмом народовластия». Для него демократия, «как большинство голосов, или механика количеств», ведет не к царству лучших, а к власти худших — власти толпы (неуправляемой и безответственной). Для него демократия — это прежде всего власть над собой, самодисциплина и самовоспитание. Проблема демократии в России — это решение задачи «образования как личного характера, так и национального характера русского народа», т. е. искоренение рабства через практику самоуправления, избрание во власть лучших, а именно личностей, осознающих свою великую ответственность и возлагающих на себя великие обязанности.

Бердяев одним из первых в мировой политологии выявил онтологические (бытийственные) основания и признаки тоталитаризма: 1) претензии частичного и раздельного (отдельной идеи, нации, класса, группы, личности) на всеобщность; 2) всепоглощающие структуры властвования; 3) массовидность системы; 4) машина, разрушающая духовность личности и «омассовляющая» сознание. Он прозорливо предостерегал об опасности такой формы тоталитаризма, как безличный, коллективистский тоталитаризм большевистской демократии, враждебной аристократическому духу свободы и самоценности каждой личности, культуры, для которой «человек — лишь статистическая единица».

Крупнейшим представителем русского консервативного («охранительного») либерализма рубежа веков был Борис Николаевич Чичерин (1828-1904) — правовед, неогегельянец, государственник. Он попытался обосновать необходимость интеграции основополагающих для классического западного либерализма идей свободы, закона и частной собственности с политическими реалиями России рубежа ХIХ-ХХ вв. и попытался примирить самодержавную власть с ростом оппозиционного движения, отстаивающего демократические свободы и конституционный строй.

В статье «Различные виды либерализма» Чичерин дал первую в истории отечественной политической мысли типологию русского либерализма, которая весьма актуальна и сегодня для научной классификации современного российского либерализма. Он различал: 1) «уличный» либерализм толпы, для которой характерны политические скандалы и самолюбование собственным «волнением»; 2) оппозиционный либерализм, сопутствующий любым реформаторским начинаниям, систематически обличающий власть в ошибках и «наслаждающийся благом собственной критики»; 3) охранительный либерализм, ориентированный на осуществление реформ на основе взаимных уступок и компромиссов. «Сущность охранительного либерализма состоит в примирении начала свободы с началом власти и закона. В политической жизни лозунг его: либеральные меры и сильная власть».