Структурные проблемы японского общества конца 60-х - начала 70-х годов дали старт многочисленным "неформальным" гражданским движениям, озабоченным в первую очередь проблемой охраны окружающей среды в своем конкретном регионе и критически настроенным по отношению к консервативной администрации. Поддержка гражданскими движениями оппозиционных партий привела в начале 70-х годов к появлению в большинстве наиболее урбанизированных префектур (Канагава, Осака, Фукуока и другие) "прогрессивных" муниципалитетов и префектуральных администраций - местной администрации во главе с независимыми мэрами и губернаторами, опиравшимися на оппозиционное большинство в местных законодательных органах.

Активизация гражданских движений имела двоякое значение для политической культуры и политического сознания в Японии. Во-первых, как отмечает М.Мак-Кин, "гражданские движения расширяли круг политически активных граждан, мобилизуя "изоляционистов", которые не обращали до сих пор большого внимания на политику, и превращая их во временных политических активистов. Опыт активной деятельности "изоляционистов" становился еще более существенным фактором, заставлявшим их задумываться над политическими вопросами. Эмоционально этот опыт наиболее сильно расшатывал их политическое сознание, порождая недовольство существующим политическим истеблишментом".

Во-вторых, гражданские движения создавали принципиально новую модель общественной поддержки оппозиционных партий. Большинство сторонников оппозиции в гражданских движениях не были сторонниками марксизма или каких-либо еще форм левой идеологии. Они поддерживали левые партии, несмотря на идеологические и философские разногласия с левыми, поскольку были убеждены, что СПЯ и КПЯ обратят внимание на их проблемы, тогда как ЛДП проигнорирует их.

Таким образом, быстрые темпы экономического роста породили в японской политике модель, в которой неуклонно шло сокращение электоральной поддержки консерваторов, и набирали силу оппозиционные партии. Вместе с тем, в отличие от периода конца 40-х - начала 50-х годов, оппозиция уже не могла рассчитывать на идеологическую привлекательность своей политической программы. Главными источниками ее социальной базы становились рабочее движение, стремившееся к расширению своего политического представительства для более эффективной защиты экономических интересов членов профсоюзов, а также слабоидеологизированная группа гражданских движений, интересы которых ограничивались решением нараставших новых местных проблем, в первую очередь проблем экологии, не учитываемых в деятельности ЛДП.

3. Психология среднего слоя

Помимо отмеченных выше политических последствий эпохи высоких экономических темпов роста резкое повышение уровня благосостояния и сокращение разрыва в уровнях доходов вызвали к жизни и такой феномен, как осознание подавляющей частью японцев своей принадлежности к среднему слою. Ежегодный опрос канцелярии при премьер-министре Японии демонстрирует динамику этого явления.

В связи с многочисленными дискуссиями вокруг понятия "средний слой" в Японии, необходимо подчеркнуть, что отмеченная идентификация отнюдь не ассоциируется ни с социально-классовой принадлежностью, ни с классовым самосознанием. Так, по опросу общественного мнения, проведенному Японским социологическим обществом в 1975 году, со средним классом (а не слоем) себя идентифицировало 24,1 % опрошенных, а с рабочим классом - 71,0 %. При этом, однако 90,8 % людей, рассматривающих себя как "капиталисты", и 72,3 % людей, причисляющих себя к рабочему классу, одновременно относили себя и к среднему слою. Соответственно по социально-классовой самоидентификации группа "верхнего слоя" состоит на 30% из "капиталистов", на 20% - из представителей "среднего класса" и на 50 % - из "рабочего класса". Группа "среднего слоя" состоит на 5,7 % из "капиталистов", лишь на 28,1 % - из представителей "среднего класса" и на 66,2 % - из "рабочего класса". Наконец, группа "нижнего слоя" состоит на 0,9 % из "капиталистов", на 9,4 % - из представителей "среднего класса" и на 89,7 % - из "рабочего класса".

Понятие "среднего слоя" представляет собой не элемент социально классовой структуры, а скорее определение статуса человека в современном японском обществе. Так, Т.Сакайя отмечает, что "средний слой" означает самооценку принадлежности индивида к группе "таких как все", а не объективное выделение категории по критериям владения имуществом, уровня доходов и так далее". В первую очередь такая самоидентификация определяется уровнем потребления. Неслучайно Н.Томита связывает ее с доступом к символам массового потребления - "трем божественным машинам" 60-х годов (стиральная машина, пылесос, холодильник) и "трем Ка" (цветной телевизор, автомобиль и кондиционер).

Значимым в данном случае представляется отнюдь не "среднеклассовое" сознание японцев, на которое обычно обращают внимание исследователи, а именно самоидентификация подавляющей части рабочего класса со средними и высшими слоями общества. Данное обстоятельство означает, что японский рабочий класс перерос классическое понимание "пролетариата" не только по объективным параметрам, но и по своей социальной психологии. В своем большинстве он не отделяет себя от всего общества и не противопоставляет себя ему. И поскольку этот класс численно образует подавляющее большинство населения страны, именно его реакция на повышение уровня благосостояния к 70-м годам стала основой общего психологического настроя японского общественного мнения. Реакция же эта, как правило, описывается терминами "консерватизм ради сохранения существующего положения" или "потребительский консерватизм".

Под ними понимается сознание и модели поведения, исходящие из приоритета ценностных ориентаций, направленных на сохранение высокого жизненного уровня, который был достигнут в период быстрого экономического роста. Такое сознание признает примат экономической эффективности и категорически не приемлет любые изменения современной политической системы, будь то сдвиг вправо или влево. Примечательно, что даже по оценке японских авторов левой ориентации "сознание потребительского консерватизма представляет собой не столько господствующее сознание промежуточных социальных слоев как, например, самостоятельных предпринимателей, а охватывает большинство рабочего класса".

В конкретных политических ориентирах эти настроения проявляются в парадоксальных на первый взгляд тенденциях. Несмотря на замедление темпов роста благосостояния, именно с 1974 года опросы общественного мнения выявляют рост удовлетворения уровнем жизни. Одновременно несколько падает или по крайней мере не повышается ощущение роста жизненного уровня по сравнению с предшествующим годом.

Факторный анализ ряда показателей психологического настроя японского общественного мнения позволил Е.Кобаяси выделить две основные оси, определяющие динамику этого явления. Первая ось определяется дихотомическим выбором между пессимистами-недовольными и оптимистами-довольными, вторая - выбором между устремлениями в будущее и ориентацией на решение текущих проблем. При этом психологический портрет сторонников ЛДП описывается как "установка на позитивное сохранение статус-кво при определенной удовлетворенности существующим уровнем жизни и стремлением избегать риска в ориентациях на будущее". С другой стороны, ведущая сила оппозиции - СПЯ - "опирается на недовольство существующим положением и аккумулирует требования недовольных о том, чтобы государство и общество оказали им содействие в решении проблем".