В конце 40-х и в 50-е годы в работах Л Уайта нашли отражение эволюционные идеи, восходившие еще к трудам Л.Г. Моргана и Ф. Энгельса: рост численности населения и развитие общественного разделения труда как следствие возросшей эффективности производящего хозяйства; появление социальной и имущественной дифференциации и частнособственнических отношений; возникновение государства как органа защиты классовой общественной системы.[25]

Дж. Стюард так же связал процесс становления государства с необходимостью организации ирригационных работ как важнейшего экономического стимула трансформации политической структуры общества.[26]

В опубликованной год спустя монографии М. Салинза «Социальная стратификация в Полинезии» процесс образования государства был представлен как результат расширения и усложнения системы «реципрокности» и «редистрибуции» - обмена благами и услугами между разными социальными группами общества и перераспределения избыточного продукта.[27] «Рост политической власти» связывался М. Салинзом с «экономической продуктивность» общества.

В общем, в той или иной мере не без влияния марксизма экономические причины признаются главенствующими в процессе образования государства.

Теоретические искания эволюционистов 60-х годов способствовали заметной активизации исследований, посвященных историко-этнографическим реконструкциям раннегосударственных образований на самом разнообразном материале: от Океании до Центральной Америки. Это внесло сомнения в наметившуюся прчинно-следственную стройность процесса происхождения государства: стали раздаваться голоса некоторых исследователей, возражавших против однонаправленного понимания генезиса государства как производного от спонтанного, стихийного экономического развития общества. К примеру, уже в 1966 году М. Оранс утверждал, что переход от экономики самообеспечения к производству избыточного продукта (как необходимой предпосылки образования государства) – результат давления племенной верхушки, а вовсе не якобы свойственное человеку стремление производить «больше и лучше».[28]

Такую дистанцию отрыва «политики» от «экономики», когда политические формы сознательно создаются общинной верхушкой заранее, с целью создания для себя экономически выгодную опору, не способен подтвердить какой-либо этнографический материал. Но само смещение акцента в понимании соотношения ролей экономических и политических явлений на предгосударственной фазе развития было характерно для конца 60-х годов и это течение было воспринято рядом видных ученых: М. Салинзом, Р. Адамсом, Р. Карнейро и др. [29]

Позднее, пытаясь сгладить противоречия между сторонниками, условно говоря, «экономического» и «политического» импульсов происхождения государства, М. Салинз предпочел подчеркнуть, что развитие производства и социально-политической стратификации – взаимодействующий, двусторонний процесс.[30] В приоритетном отношении уровень экономического развития общества признается первичной, исходной предпосылкой государствообразования только в качестве необходимого, но самого по себе недостаточного потенциала, социально-политическая реализация которого может состояться (или не состояться) в зависимости от игры целого ряда других условий и стимулов.

Вопрос о первопричинности, основном стимуле, порождающем государство и определяющем его характер, является предметом многолетней полемики между двумя видными учеными-антропологами: М. Фридом и Э. Сервисом. Для М. Фрида государство – это продукт социальных конфликтов, вызванных борьбой за обладание стратегическими ресурсами.[31] Общественные группы, оказавшиеся победителями в этой борьбе, становятся господствующим классом, утверждающим свою гегемонию организацией специализированного аппарата насилия, каковым и является государство: «Ключевой импульс эволюции государства дает нужда в защите системы стратификации».[32] «Интегративная» гипотеза Э.Сервиса подчеркивает консенсусное начало как исходную опору зарождающегося государства. Предпосылкой образования государства являются организационные нужды, с возросшими масштабами которых родоплеменное общество обычными средствами справиться уже не может.[33] Оно вынуждено выделять из своей среды специализированную прослойку «вождей» (отсюда «вождество» как переходная форма к государству), в руках которых сосредотачивается все большая власть над остальным населением. Однако, эта власть реализуется не насилием, а идеологическими средствами. Таким образом, вождество представляет собой теократическое образование. Критерием различия между двумя основными стратами в общества он видит не в доступе к экономическим ресурсам, а в происходящем из разделения труда различии в функциях и статусах. Э. Сервис вообще склонен думать, что скорее политическая власть организует экономику, а не наоборот, и что классовое разделение общества явилось следствием формирования государства, а не его предпосылкой. Появление репрессивных функций он объясняет внешней экспансией, а также секуляризацией власти. Наличие таких процессов указывает на то, что общества из фазы генезиса государства вступило в фазу собственно государственного развития.[34]

Весьма любопытным является тот факт, что при большой популярности работ как М. Фрида, так и Э.Сервиса, немногие ученые решаются их прямо цитировать и скорее придерживаются промежуточной позиции, как например, Р. Коэн: «два подхода являются взаимоисключающими попытками понять единую социальную реальность, в которой конфликт и интеграция практически сосуществуют».[35] Каждая сторона по-своему в чем-то права. Образование государства действительно является результатом соперничества за дефицитные ресурсы. Государство также предоставляет защиту и определенные блага своим гражданам, а те, в свою очередь, обязаны поддерживать правящий класс. Таким образом, государство формируется одновременно как носитель двойной противоречивой функции, общеполезной интеграции и социального конфликта с выраженной тенденцией к углублению последнего.

Отсюда проистекает и тезис о том, что свести генезис государства к какой-то одной первопричине невозможно. «Теперь становится ясно, - пишет Р. Коэн, - что к государству ведет множество путей».[36] Вместе с тем, каково бы ни было разнообразие первопричин, дальнейшее развитие государства стремится к сходным типам и направлениям. Недаром замечено поразительное сходство раннегосударственных систем, далеких друг от друга в пространстве и времени. По мнению Р. Коэна, именно это сходство типов наводит на мысль, что первопричины возникновения государства тоже сходны, тогда как на самом деле фактический материал показывает большой диапазон разнородных переменных, действующих в этом процессе.

Впрочем, общие условия возникновения некой социально-экономической базы, необходимой для начала процесса государствообразования, не являются дискуссионными: общепризнанно, что неолитическая революция, т.е. переход от присваивающего хозяйства к производящему, создает экономические предпосылки формирования государства. В той или иной степени многие исследователи признают специфику экологических условий как фактора, создающего благоприятный или неблагоприятный фон для развития стратификации, а также предрасполагающего к тем или иным видам хозяйственной деятельности.[37]