Информационное оружие стало мощнейшим оружием современности. В наше время боевые фронты конфликтов характеризует война информационная, так как каждое реальное вооруженное столкновение сопровождается и нередко даже заслоняется кампанией СМИ.

Человеческое общество – это сложная информационная система. Войны – неотъемлемая часть истории этого общества. Они неизбежны в силу различий интересов и ценностных ориентаций сторон. Однако информационные баталии, вызванные реальными войнами, – это сравнительно новое явление нашей современности, поскольку «… ранее информационное оружие по критерию эффективность/стоимость значительно уступало другим средствам вооружения». Причин тому масса: природно-климатические условия, развитие науки, промышленности, технологий. В наши дни сложились условия для того, чтобы поток информации мог быть поставлен на конвейер, а сама информация стала мощным средством широкого применения. Более того, эти условия «позволили говорить об информационном оружии, как о наиболее значимом оружии современной эпохи».

Схема передачи информации «человек–человек» преобразовалась в схему «человек–техническое средство–человек». Информация, как правило, проста и дешева в производстве, распространении и восприятии. Она легко передаваема и быстро применима вне зависимости от расстояний, обладает способностью наносить колоссальный ущерб государствам. Не случайно понятие информационной безопасности стало составляющим понятия национальная безопасность.

Один из результатов информационной войны – «иррациональное поведение поверженных систем; это их единственный путь «встать на ноги». Иррациональное поведение – это хаос, это стихийная смута, это терроризм». А терроризм поражает мирное население, которое, не умея защищаться, и несет основные потери.

Кроме того, «…развивающейся тенденцией современного терроризма является попытка переноса соответствующих акций на телеэкраны, мониторы компьютеров, страницы газет и журналов». Террористы демонстрируют миру свои операции, а также пропагандируют цели и требования своих организаций. Ради достижения преимуществ на информационном поле боя они порой не брезгуют даже убийством своих сограждан, дабы приписать злодеяние врагам, а также охотно выставляют на всеобщее обозрение страшные кадры, запечатлевшие изуродованных жертв.

По сути, в ряде случаев подобными операциями из арсенала психологической войны террористы вынудили некоторые страны в той или иной мере менять свою политику, или, по меньшей мере, учитывать их информационное воздействие на собственное население.

Удары в информационных войнах наносят как правительства или руководства противоборствующих сторон, так и военные пресс-центры, как СМИ, так и блоггеры, воюющие на виртуальных фронтах в пространстве Интернета. Целью их борьбы является подрыв убежденности оппонентов и внушение им заданных взглядов на происходящее. И это возможно, поскольку при глобальности информации субъективные знания обретают объективность. Вместе с тем разная история государств, представляемых оппонентами, заставляет их по-своему воспринимать одну и ту же информацию. Поэтому для эффективного применения информационного оружия требуется знание истории, культуры, полиэтнической среды и тонкостей системы управления в лагере противника.

Одна из основных причин информационных споров – менталитет одного из субъектов конфликта, отказ делиться актуальной и общественно значимой информацией. Нередко это происходит постольку, поскольку источники опасаются обнаружить свою некомпетентность вследствие обнародования и анализа выданных ими сведений. Такого рода преграды вынуждают журналистов прибегать к рискованным, иногда незаконным способам получения информации. Полученные таким образом данные не всегда верны и это ведет к обострению споров оппонентов. Не меньший вес при этом имеют ошибки журналистов и редакций в освещении сложных событий. Основные причины, как правило, – очевидная некомпетентность в данной теме и скоропалительность в выводах.

В целом журналистский интерес к вооруженным конфликтам объективен. Для СМИ они источник горячей востребованной информации, стимулирующей их рейтинги. Вместе с тем следует заметить, что зачастую именно военные корреспонденты способствовали как разрешению, так и обострению подобных конфликтов. Здесь важна гражданская и профессиональная позиция журналиста.

Разрешение ситуации возможно при распространении объективной, правдивой и толерантной информации об очагах напряженности, о ее сути и развитии, о субъектах противостояния и их целях, о реальных человеческих и материальных потерях, о действиях властей и иных «игроков», о перспективах мирного урегулирования и вероятных последствиях. Так СМИ формируют представления о происходящем и нередко также диагностируют, прогнозируют и предлагают варианты разрешения ситуации. Важно, чтобы журналисты на войне были самостоятельным субъектом, – тогда становится возможным их влияние на развитие событий.

Способствование журналиста возникновению и (или) обострению конфронтаций происходит, когда он становится на одну из сторон и, как следствие, теряет адекватность оценки, становится носителем ее конфликтности, языка вражды и стереотипов. «На мотивационном уровне стереотипное восприятие вызывает стремление к простой для усвоения информации, схематизм при оценке фактов, их фильтрацию в соответствии с установкой, продиктованной стереотипом». В результате предвзятый журналист навязывает аудитории определенный односторонний взгляд, оспариваемую идеологию. Он становится «поджигателем мира» и «сеятелем паники» – причиной дефицита информации или источником целенаправленного дезинформирования, что особенно опасно в плане обострения конфликта на его ранней стадии. Не менее вредно акцентирование этнических и религиозных факторов, «прислонение к авторитету» (драматизация с помощью «экспертного» мнения, «надежных» статистических данных), а также навешивание ярлыков, поскольку «от навешивания ярлыков до создания образа врага – один шаг». Кроме того, «просто сообщая факты», вовсе «необязательно сознательно дезинформировать читателя или зрителя. Можно «просто» недобросовестно отнестись к проверке подлинности сообщения, умолчать о «неприятном» факте (…), перефразировать оппонента (…), опровергать чужое мнение посредством дискредитации высказавшего его человека (…), выдвигать ложные альтернативы (…), проводить некорректные обобщения (…), применять «двойной стандарт» в освещении «своих» и «чужих» (…), использовать ссылки на неопределенные источники (…), задавать в интервью предопределяющие ответ вопросы (…), вырывать высказывания из контекста (…), провозглашать безапелляционным тоном неочевидные и спорные утверждения (…) и т. п.». Такой подход лишает аудиторию «…возможности нравственно оценивать происходящее, формулировать к нему свое личное моральное отношение, вырабатывать безоговорочное неприятие несправедливости, жестокости, предательства – чем бы они ни оправдывались».

Многое зависит от приоритета в выборе темы, от частоты упоминания определенных фактов, от четкости формулировок. Кроме того, существует небезызвестный «эффект Си-эн-эн» – «прямые трансляции, организуемые этой компанией из зоны боевых действий, оказывают воздействие на политиков, на тех, кто принимает решения», сокращая, таким образом, их время на реакцию и влияя на ее адекватность.