- конфликты типа «игр», когда стороны действуют в рамках общих правил и потому конфликт не завершается разрушением всей сово­купности отношений между конфликтующими.

Из сказанного следует, что анализ конфликтов невозможно подогнать под какую-то единую универсальную схему, что не существует неких уни­версальных рецептов разрешения конфликтов. Однако практика выработала определенную методологию (систему мер), позволяющую с учетом особенно­стей каждого конкретного конфликта добиваться его разрешения.

2. Исторические предпосылки национальных конфликтов на территории бывшего СССР

До 1986 г. о межнациональных конфликтах в СССР публично ничего не говорилось. Считалось, что в нем национальный вопрос был окончательно решен. И надо признать, что крупных открытых межнациональных конфликтов не было. На бытовом уровне существовали многие межнациональные антипатии и трения, а также наблюдалось совершение преступлений на этой почве. Последние никогда отдельно не учитывались и не отслеживались.

Вместе с тем шел интенсивный процесс русификации нерусских народов. Нежелание изучать русский язык не влекло каких-либо санкций, как это пытаются сделать в Эстонии или Молдове, но само его изучение было поставлено в ранг естественно необходимого. В то же время знание русского языка, как федерального, открывало перед нерусскими народами большие возможности для обучения, профессионализации и самореализации. Русский язык позволял приобщиться к культуре всех народов СССР, а также к мировой культуре. Он выполнял и выполняет ту же функцию, которая выпала на долю английского языка в международном общении. Было бы кощунством забывать также и то, что окраины Союза, будучи более отсталыми, развивались за счет ущемления интересов народов Центральной России.

Все это, однако, не исключало формирования латентных этноконфликтных ситуаций, обусловленных ущербной национальной политикой Советской власти. Провозглашение большевиками привлекательного, но лукавого для того времени политического лозунга о праве наций на самоопределения повлекло за собой лавинообразный процесс суверенизации территорий. Еще в период гражданской войны было образовано 35 республик красных режимов и 37 - белых. Эта тенденция усилилась после победы большевиков. Однако ее полная реализация была невозможной. Да большевики и не собирались претворять ее в жизнь. Исходя из принципа “разделяй и властвуй”, они дали формальную самостоятельность в виде национального наименования территории лишь “опорным” нациям. Поэтому из более чем 130 национальностей, населяющих СССР, около 80 не получили никаких национальных образований. Причем “выдача” государственности осуществлялась странным образом. Эстонцы, например, общее число которых в целом по стране, согласно переписи населения 1989 г., составляло 1027 тыс., имели союзную государственность; татары, численность которых более чем в 6 раз превосходит число эстонцев (6649 тыс.) - автономию, а поляки (1126 тыс.) или немцы (2 039 тыс.) не имели никаких национальных образований.

Фиктивные федерализация и автономизация страны с четырьмя неравноправными уровнями национально - государственных и национально - административных образований (союзная республика, автономная республика, национальная область, национальный округ) на волюнтаристски нарезанных территориях, на которых исторически проживали и другие народы, заложили под национальный вопрос в СССР мину замедленного действия. Последующие волевые изменения границ национальных образований и передача огромных территорий (например, Крыма) из одной республики в другую без учета исторических и этнических особенностей, депортация целых народов с родных земель и рассеяние их среди других национальностей, огромные миграционные потоки, связанные с массовым выселением людей по политическим мотивам, с великими стройками, освоением целины и другими процессами, окончательно перемешали народы СССР.

По переписи 1989 г. одних только русских проживает за пределами России 25 млн. 290 тыс. человек. Кроме русских за пределами России оказалось 3 млн. русскоязычных представителей других народов. А сколько русских и русскоязычных граждан, находясь внутри России, со своими исконными землями были присоединены к территориям других национально - государственных образований или прибыли туда по какому - либо “призыву”, в которых они независимо от своей доли (в 9 республиках из 21 титульные народы не составляют большинства населения, а еще в 8 республиках число русских, украинцев и других нетитульных наций составляет от 30% и более) значатся в числе национальных меньшинств со всеми вытекающими отсюда последствиями. Основная проблема состоит в том, что титульные нации при любой своей численности претендуют на исключительный контроль государственных институтов и собственности, нередко созданной руками “пришлых” народов и за счет общесоюзного бюджета, как это было в Эстонии, Литве, Казахстане. В ряде случаев русскоязычное население остается заложником националистических преступных авантюр, как это произошло с 250-тысячным русскоязычным населением в Чечне.

Таким образом, национальная политика, проводимая в многонациональном СССР и продолжаемая ныне в России (путем создания неравноправных субъектов федерации) и других странах постсоветского пространства, сформулированная еще Лениным с помощью формального принципа “право наций на самоопределение”, разрушила старороссийскую национально - территориальную систему и поставила во главу угла не человека с его неотъемлемыми правами и законными, в том числе национальными интересами, а отдельные нации с их особыми правами и особыми национально - властно - территориальными притязаниями, реализуемыми в ущерб другим народам, нередко веками проживающим на той же территории, в ущерб общепризнанным правам человека. Национально - культурная автономия, принятая во всем мире и позволяющая без причинения ущерба другим народам удовлетворять свои национально - культурные потребности в едином общеправовом пространстве, была отвергнута большевиками, скорее всего, неслучайно, ибо при таком решении вопроса труднее было управлять страной.

При целостности жестко централизованного и фактически унитарного Советского государства межнациональные отношения не вызывали особой тревоги. С одной стороны, человек любой национальности сознавал себя гражданином всего федерального пространства, с другой - партийные и государственные структуры твердо удерживали народы в рамках интернационализма. Даже отдельные националистические высказывания некоторых руководителей в союзных и автономных республиках беспощадно пресекались. Ослабление союзных “обручей “ в процессе начавшейся перестройки, гласности и суверенизации национально - территориальных образований обнажили многие пороки коммунистического режима, его национальной политики и актуализировали дремлющие межнациональные трения. Националистически настроенные и стремящиеся к власти и собственности группы во многих союзных и автономных республиках, в одночасье ставшие национальными героями, бросились объяснять все беды народные действиями союзных органов и эксплуататорским интернационализмом. И в этом была доля правды. Однако, как при любом массовом психозе, в межнациональных отношениях стали доминировать крайности.