Действие романа развивается в двух взаимосвязанных пла­нах: личном - любовь Мартина к Руфи, их отношения, упорные занятия Мартина самообразованием — и социальном — борьба Мартина Идена за место в буржуазном обществе, за то, чтобы это общество признало его талант писателя. Но сразу следует отметить, что борьба эта велась во имя «бледной, как лилия, де­вушки», то есть цели сугубо личной, индивидуальной. Глубокая, впечатлительная, тянущаяся к красоте натура Мартина именно в образе благовоспитанной, красивой и образованной Руфи увидела «то, для чего стоит жить, чего стоит добиваться, из-за че­го стоит бороться и ради чего стоит умереть . Она окрылила его воображение, и огромные яркие полотна возникали перед ним, и на них роились таинственные, романтические образы, сцены любви и героических подвигов во имя женщины — бледной женщины, золотого цветка. И сквозь эти зыбкие, трепетные видения, как чудесный мираж, он видел живую женщину, говорившую ему об искусстве и литературе».

Образ Руфи, безусловно, навеян двумя знакомыми Джека Лондона, которыми он увлекался в юности — Мейбл Эпплгарт и Анной Струнской. Вся внешняя сторона знакомства Мартина с семейством Морзов и развитие его отношений с Руфью близки к истории отношений самого писателя с Мейбл Эпплгарт. Вернемся к роману. Если Мартин влюбился в Руфь с первого взгляда, то и она сразу же поддалась обаянию его незаурядной личности, словно завороженная слушала его рассказы о морских приключениях: «С чутьем настоящего художника он выбирал из множества подробностей самое яркое и разительное, создавал картины, полные света, красок и движения, увлекая слушателей своим самобытным красноречием, вдохновением и силой».

Мартин Иден хорошо понимал, что между ним, простым матросом, и Руфью, девушкой из состоятельной буржуазной семьи, лежит пропасть. Они по-разному смотрели на жизнь, да и говорили, казалось, на разных языках: «Руфь далеко не всегда понимала жаргон Мартина, а он не знал смысла многих употребляемых ею слов. Но Мартин твердо решил эту пропасть перешагнуть, он упорно занимается самообразованием, начинает следить за своей речью, внешностью и одеждой, перестает участвовать в частых моряцких попойках».

И поначалу отношения Мартина с Руфью развиваются, казалось бы, благоприятно, насколько могут благоприятно развиваться отношения между столь разными и по характеру, и по воспитанию, и по образованию молодыми людьми. Руфь охотно встречалась с Мартином, благосклонно принимала его ухаживания, с удовлетворением отмечала перемены в нем к лучшему: он стал правильно говорить, опрятно одеваться, с ним не стыдно было появиться на людях. Вначале она была уверена, что «ее влекла к нему какая-то, как ей казалось, сатанинская сила». Но с течением времени их отношения изменились. Руфь поняла, что она любит Мартина.

Когда еще чувство Руфи к Мартину было не совсем осозна­но ею, она решила «взять этого человека . и перекроить его по образцу людей ее круга». Таким образцом был младший партнер в деле ее отца, некий Чарльз Бэтлер, в детстве оставшийся круглым сиротой и сумевший ценой подлинного самоотречения от прелестей жизни и упорным трудом добиться положения, которое давало ему тридцать тысяч годового дохода.

Но Мартина, преисполненного жизненной энергией и выбравшего себе достойную цель в этой жизни, такая перспектива никак не вдохновляла. Он не собирался отказывать себе во всем, чтобы в старости иметь доход, который не сможет принести ему никакой радости. Нет, у него совсем другая мечта: « . Он будет писать. Он будет одним из тех людей, чьими глазами мир видит, чьими ушами слышит, чьим сердцем чувствует. Он будет писать все: поэзию и прозу, романы и очерки, и пьесы, как Шекспир . Ведь писатели — гиганты мира .»

Так намечается развитие характеров главных действующих лиц романа. С одной стороны — Мартин, жаждущий стать писателем и уверенный, что именно этим он покорит сердце любимой девушки. С другой — Руфь, вначале более образованная, чем Мартин, но с течением времени теряющая свое превосходство перед ним, не сумевшая понять глубины его мыслей и суждений. Мартин, глубоко понимающий жизнь и серьезно изучающий философию и литературу, высказывает мысли, которые слишком глубо­ки для понимания Руфи.

Исключительный ум Мартина Идена жаждал равных себе собеседников, и ему не приходило в голову, что «истинных и глубоких мыслителей нужно искать не в гостиных Морзов .». Мартин упрямо добивался своего места в жизни, «он странствовал по жизни, не зная покоя, пока не нашел, наконец, книги, искусство и любовь». Вдохновленный ими он долгие месяцы упорно работал, перебиваясь с хлеба на воду, голодал, поддерживая себя редкими обедами в доме Морзов.

На последние гроши он покупал почтовые марки и аккуратно рассылал свои статьи, рассказы и повести в редакции литературных журналов. Через какое-то время все его творения возвращались обратно. Он снова покупал марки и снова отсылал все по новым адресам. Но удача не приходила. Отношения с Руфью зашли в тупик. Для нее главное было в том, что они не могут «пожениться в расчете на шедевры, которые никто не покупает». Руфь никак не могла понять исканий Мартина.

Замкнутая в узкие рамки буржуазного мирка, она не понимает, что между нею и Мартином разверзлась новая пропасть: она не помогает Мартину в его литературных исканиях, пытается столкнуть его с литературного пути на стезю чиновничьей службы. К тому же отцу Руфи образ мыслей Мартина также был чужд. Не удивительно, что во время одного из обедов у Морзов высказывае­мые Мартином суждения показались всем кощунственными, и ему отказали от дома. Его попытки заговорить с Руфью на улице ни к чему не привели, разрыв стал окончательным и бесповоротным.

Бесспорно, писатель был волен сделать все по-иному — соеди­нить своих героев в счастливом браке. Если бы Руфь вышла замуж за Мартина задолго до того, как он стал модным писателем, читатели получили бы еще одну душещипательную историйку со счастливым концом, который так превозносили сторонники «тради­ции жеманности» в американской литературе, но который не имел ничего общего с реальной жизнью.

Описанное в романе развитие событий подтверждалось и собственным житейским опытом автора романа. За десять лет до выхода в свет «Мартина Идена», когда Джек Лондон только-только вступал на литературное поприще, он ухаживал за Мейбл Эпплгарт, изящной, красивой девушкой, дочерью преуспевающего инженера. Ей нравился Джек Лондон, и она хотела, чтобы он по­скорее занял устойчивое положение, поступил на должность, хотя бы почтальона. Мысли же юного Лондона заняты совсем другим: и днем, и по ночам он писал свои первые рассказы и на последние гроши рассылал их в редакции литературных журналов. Наконец, его первые рассказы увидели свет, и он получил свой первый гонорар — семь с половиной долларов за рассказ. Редактор журнала обещал опубликовать цикл его произведений из восьми рассказов.

Выкупив у ростовщика свое единственное богатство — велосипед, Джек Лондон пригласил Мейбл на прогулку. Гордый опубликованным рассказом и открывающимися перед ним перспективами, Джек, захлебываясь от радости, обо всем рассказал Мейбл, добавив в заключение, что он отказался от предлагавшейся ему должности почтальона. Мейбл выслушала рассказ Джека Лондона без особого энтузиазма и лишь спросила его, сколько ему платят за рассказ. Услышав в ответ точную цифру — семь с половиной долларов, она разрыдалась: почтальон зарабатывал больше. Так печально закончился первый юношеский роман Джека Лондона.