События 11 сентября 2002 сформировали подходящий психологический климат для англо-американской атаки на Саддама Хусейна. Благоприятная внешнеполитическая конъюнктура совпала с неудовлетворенными личными амбициями сына инициатора “Бури в пустыне” (кстати, подготовкой обеих операций против Ирака занималась одна и та же команда в республиканской администрации Белого Дома).

Все это свидетельствовало о том, что весной 2003 года удар по Ираку был неотвратим.

Почему же крах режима Хусейна оказал столь стремительным?

Автор “Государя” Никколо Макиавелли в начале XVI века писал, что тоталитарные режимы чрезвычайно трудно уничтожить ударами извне, зато они легко разваливаются, если на них воздействовать изнутри. Иными словами, необходимым условием разрушения тоталитарного государства является не захват территории, не развал экономики, ни даже разгром вооруженных сил, но физическое уничтожение политического руководства. Для ликвидации режима большевиков в 20-е годы XX века страны-победители в Первой мировой войне прибегли к массированной экономической и политической блокаде страны Советов, однако, как известно, не достигли желаемых результатов, поскольку “верные ленинцы” без тени сомнения жертвовали миллионами своих сограждан во имя победы пролетарской революции. В 1940 году Гитлер называл Россию “колоссом на глиняных ногах”, тем не менее, несмотря на тактическое и стратегическое превосходство вермахта в 1941-1942 гг., Германия войну проиграла: у “фатерлянда” не хватило ресурсов для воплощения масштабных замыслов фюрера. В тоже время Османская империя, Россия, Австро-Венгрия, Италия, Англия, Франция на протяжении всего XIX столетия прилагали недюжинные усилия для овладения балканским “подбрюшьем Европы”, а Соединенные Штаты Америки в XXI веке смели режим Милошевича серией бомбовых ударов по Белграду. Весь XIX век Англия вела боевые действия в Афганистане, только в XX столетии Советская Россия дважды (второй раз – целых десять лет!) осуществляла интервенцию в Афганистане, а Пентагон ликвидировал Талибан за считанные недели.

В чем здесь дело? В подавляющем техническом превосходстве вооруженных сил Соединенных Штатов над армиями других стран мира? В практике международной изоляции, ставшей возможной в условиях наличия одного центра силы? В экономическом могуществе супердержавы?

Все это, конечно, имеет значение. Но главное все же, думается, не в этом.

Научно-техническая революция практически исключила из современной стратегии такие факторы обороны, как численность населения и географическое положение: современные носители способны доставить оружие массового поражения в любую точку планеты и уничтожать неограниченное количество военной силы, скрытой в рельефах любой сложности. Информационные технологии - телевидение, “всемирная паутина” - служат мощным источником десакрализации тоталитарных режимов, уничтожая основу их могущества. Демонстрация экономического благополучия населения развитых стран подрывает единство народного духа в противостоянии с супердержавой. Политика подкупа государственных элит дискредитирует власть в глазах народа и формирует у “власть имущих” позицию небрежения интересами масс. Пожалуй, единственный аргумент, который политические структуры государств “третьего мира” способны сегодня предъявлять в открытом столкновении с Америкой – это опора на исторические традиции и реликтовое религиозное сознание (слабый ход!: НТР и мировоззрение развиваются в разных плоскостях социальной действительности; кстати, именно поэтому пути некоторые отечественные идеологи пытаются вести сегодня современную Россию: прямая дорога к “поясам шахидов”!)[ii][ii] Тоталитарные режимы сильны мистическим единением власти и народа. И такие режимы действительно сложно победить посредством внешней агрессии. Однако парадокс заключается в том, что именно те режимы, которые в конце XX века Белый Дом объявлял тоталитарными, на самом деле таковыми не являлись.

В самом деле: разве мусульманский фанатизм пуштунского Талибана воспринимается в качестве основы национального мировоззрения узбеками и таджиками Афганистана – потомками среднеазиатских басмачей периода Гражданской войны 1918-1924 гг.? Быть может, арабы (которые, кстати, в XX веке проигрывали все войны, в которых принимали участие) едины в признании лидирующей роли Саддама Хусейна? А чем стиль управления Слободана Милошевича в период боснийской кампании кардинально отличается от жесткости командира не самого крупного (сколько там той Сербии?) боевого соединения – того же маршала Жукова – на поле брани?

Собственно, даже географические и идейные масштабы сфер влияния Хусейна (а почему не арабский мир?), Милошевича (отчего не мир славянства или хотя бы балканский микрокосм?) и Талибана (кого объединяли талибы: всех мусульман, суннитов, шиитов, пуштунов?) явно недостаточны устойчивого воспроизведения тоталитарного стиля государственного управления (а на глубинном социальном уровне: традиционалистских норм жизнедеятельности) в контексте политических реалий современного мира.

Очевидно, что в случаях с Хусейном, Милошевичем и Талибаном американцы имели дело не с тоталитарными режимами, но политическими реликтами глобального противостояния мировых супердержав.

Отсюда и видимая легкость военных успехов Пентагона в Югославии, Афганистане и Ираке, являющаяся, на самом деле, результатом несложного информационного фокуса: вначале мировое общественное мнение убеждали в могуществе неугодных Вашингтону “тоталитарных режимов”, а затем, серией “точечных” ударов сметали их с политической карты мира.

Истинный источник побед американского оружия в конце XX- начале XXI вв. – повсеместное и глубокое отчуждение власти от народа, порожденное вакуумом реальных (отражающих коренные интересы масс) идеологий и мировым процессом глобализации. И значит, генеральное направление поиска “асинхронного ответа”, вооруженному достижениями НТР, глобализму на самом деле, лежит в области гуманитаристики, но только не сфере исторической или религиозной традиции, но в тех направлениях гуманитарной мысли, которые опираются на современное видение общечеловеческих проблем. Преодоление хайдеггеровского “постава” обусловлено синтезом новых мировоззренских парадигм.

Тем не менее, понятно, что весной 2003 года ликвидация режима Саддама Хусейна – точнее сказать: его администрации - вполне могла быть осуществлена в режиме “блицкрига”.

Отчего же российские СМИ раздували (и продолжают распространять!) слухи о неудах Пентагона в районе Месопотамской низменности, северного и северо-восточного хребтов Армянского и Иранского нагорий (о провале политической составляющей этой акции мы пока не говорим - ведь даже если принять во внимание, что пребывание американских “командос” в Мосуле. Киркуке, Эль-Искандарии или Неджефе действительно не отличается большим комфортом, разве то обстоятельство, что США позволили втянуть себя в долговременный вооруженный конфликт, не дождавшись окончательного урегулирования ситуации на Балканах и в Афганистане, не развязывает руки Смоленской площади в решении насущных – в свете концепции многополярного мира - интеграционных проблем?)