Впервые вопрос о противостоянии цивилизаций в рамках цивилизационного подхода в историографии поставил С. Хантингтон, профессор Йельского университета. Сегодня, по мере того, как глобализация наращивает мощь, а геополитический центр смещается на Восток (и, в первую очередь, в ближневосточный регион), проблема взаимоотношений региональных цивилизаций Запада и исламского мира приобретает всё большую актуальность. Это подтверждают события недавних дней. Революции в Тунисе, Марокко и Египте, войны в Сирии и Ливии наглядно демонстрируют не только нестабильность данного региона, но и сосредоточенность на нём мировой политики и внимания международного сообщества.

Трудно сказать, какое событие в данном контексте следует взять за отправную точку анализа этих взаимоотношений. Это может быть первая военная кампания американцев в Ираке 1991 г., «нефтяной кризис» 1973 г., арабо-израильские войны, монархический переворот в Иране 1953 г. и т.д. Главной задачей, стоящей перед множеством исследователей данных процессов, является выяснение внутренней диалектики взаимоотношений Запада и исламского мира и тех внешних причин, которые влияют на её развитие. Сложность состоит в том, что нынешнее историографическое и политологическое пространства оперируют различными подходами, опирающимися на разные научные школы и традиции. Как следствие, приверженцы различных методологических систем обладают непохожими, а нередко и сугубо противоположными взглядами на одни и те же факты. Поэтому цель нашего исследования – обобщить различные исследовательские подходы в рамках изучения одной проблемы. Задачами являются: изучение цивилизационного, марксистского, мир-системного и современного политологического подходов; выявление общего и особенного в этих подходах; выявление возможных перспектив дальнейшего исследования.

Теоретическая значимость работы будет состоять в том, что исследование проблемы путём сравнительно-историографического анализа различных научных традиций даст более широкое понимание предмета, нежели его изучение с позиции отдельно взятой концепции. Практическую же пользу работа имеет, в первую очередь, в гуманитарном смысле. Россия, на сегодняшний день, не ушла из глобальной политики, и даже более того, старается вернуть себе потерянные два десятилетия назад позиции. Однако, на наш взгляд, в политической сфере даже на высших уровнях власти пока ещё нет однозначного понимания происходящих в мире процессов. Этот тезис хорошо иллюстрирует пример с позициями российских политических лидеров по вопросу ливийского конфликта 2011 года, когда действующий президент Д.А. Медведев. одобрил военные санкции, применённые ООН в отношении африканской страны, а премьер-министр В.В. Путин сначала воздержался, а затем однозначно выразил несогласие с таким решением вопроса[1]. Таким образом, ощущается острый дефицит гуманитарных методологических исследований, на основании которых можно формировать представление о ходе мировой политики и в соответствии с этим представлением принимать осознанные, взвешенные решения.

В данном исследовании мы не претендуем на исчерпывающее исследование избранной проблемы, как и не претендуем на создание каких-то принципиально новых методологических подходов. Тем более, что в рамках статьи это вряд ли возможно. Наше участие будет ограничиваться обобщением уже имеющегося материала и его сравнением с целью вывода общих положений, на основании которых можно будет дать ответ на поставленный вопрос: «Исламский мир и Запад – противостояние цивилизаций?».

С.Хантингтон уверенно и небезосновательно заявляет о давней вражде региональных цивилизаций Запада и исламского мира. На его стороне история: арабская экспансия VII-IX вв., крестовые походы и завоевание турками-османами Византийской империи подтверждают этот тезис. С точки зрения цивилизационного подхода, одним из основных факторов в развитии отношений между названными цивилизациями является религия. Ислам и христианство, по мнению Хантингтона, слишком неодинаковы, являются по отношению друг к другу «Иными»[2]. Арабский мир, заимствуя рыночную экономическую систему, не проводит у себя «кемалистский» вариант модернизации, предпочитая культурно-традиционную ориентацию (в авторской терминологии «реформизм»). Единственным примером «кемалисткой» модернизации, или «вестернизации», страны исламского мира (помимо Турции) можно было бы назвать Иран после переворота 1953 г. Однако революция 1978-1979 гг. во главе с аятоллой Хомейни лишает всех оснований на подобное заявление.

Чем же обеспечен кризис, возникший в отношениях Запада и исламского мира в конце XX века, перекочевавший в век XXI и усугубляющийся в нём? По мнению Хантингтона, причины возобновлённого конфликта лежат в демографической, культурной и властной сферах. Сюда относятся: во-первых, рост населения в мусульманских странах и его последующие миграции в Европу и США; во-вторых, укрепление национальной уверенности вследствие Исламского возрождения; в-третьих, назойливые попытки Запада навязать всеми миру, и арабам в частности, западно-либеральные «общечеловеческие» ценности; в-четвёртых, исчезновение коммунистического лагеря как общего для Запада и ислама врага; в-пятых, учащающиеся контакты между представителями обеих цивилизаций, что приводит, по мнению автора, к более ясному пониманию неизбывных отличий[3]. Ту же позицию занимает известный историк-исламовед, профессор Пристонского университета Б.Льюис. Он считает, что причина конфронтации лежит именно в культурно-ментальных особенностях: «Это явное столкновение цивилизаций – которое, возможно, носит иррациональный характер, но является, безусловно, исторической реакцией древнего соперника на иудео-христианский вызов, на наш мирской подход и на всемирную экспансию обеих цивилизаций»[4].

Вообще американским исследователям, приверженцам цивилизационного подхода, свойственно выделять в отношениях цивилизаций в первую очередь духовно-культурные паттерны. В результате создаётся образ исламского мира, где мусульмане «… подчеркивают различия между своей и западной цивилизациями, превосходство своей культуры и необходимость сохранения целостности этой культуры перед натиском Запада. Мусульмане боятся мощи Запада, она вызывает у них возмущение, они видят в ней угрозу для своего общества и своей веры. Они рассматривают западную культуру как материалистическую, порочную, упадническую и аморальную»[5].

Однако, цивилизационный подход не застрахован от быстрой смены трактовок одних и тех же событий под влиянием изменяющихся общественных отношений. Одним из наиболее ярких примеров является личность Саддама Хуссейна. На его драматическом примере видно, как общественные отношения влияют на те или иные позиции исторической и социологической наук. Дело в том, что когда США попытались воспользоваться в своих интересах ирано-иракским конфликтам (занимая анти-иранскую позицию), не только в общественном мнении, но и в научных исследованиях шёл процесс «возвеличивания» Хуссейна, а затем, когда нужда в нём отпала, и сам иракский лидер попытался агрессией в Кувейт создать из страны региональную сверхдержаву, то пошёл обратный процесс – Саддама обвинили, что называется, во всех смертных грехах, включая создание оружия массового поражения, нарушения прав и свобод человека и гражданина, военные преступления и стремление развязать мировую войну.