Соответствующие положения в Конституции Франции 1958 г. выглядят следующим образом. Статья 5: «Президент Республики следит за соблюдением Конституции. Он обеспечивает своим арбитражем нормальное функционирование публичных властей, а также преемственность государства. Он является гарантом национальной независимости, территориальной целостности, соблюдения соглашений Сообщества и международных договоров». Статья 6: «Президент Республики избирается на семь лет путем всеобщего и прямого голосования». Далее, статья 8: «Президент Республики назначает премьер-министра. Он прекращает исполнение его функций по представлении им заявления об отставке правительства. По предложению премьер-министра он назначает других членов правительства и прекращает исполнение их функций». В статье 9 предусмотрена такая функция президента: «Президент Республики председательствует в Совете министров». Французский президент подписывает решения правительства, назначает на гражданские и военные должности, является главой вооруженных сил. Как можно видеть из этого изложения, summa summarum французской Конституции (с поправкой к ней 1962 г., установившей ныне действующий порядок выборов президента, в то время как прежде он избирался коллегией выборщиков) состоит в максимальном сосредоточении политической власти в руках президента и подчиненных ему исполнительных органов. В этом смысле Конституция французской Пятой республики гораздо более авторитарна, чем действующая Конституция США.

Наряду с идеей усиления центральной власти в основу Конституции США положена доктрина суверенитета самого народа в противовес английскому принципу суверенитета парламента. Этот суверенитет народа должно обеспечить разделение ветвей государственной власти, препятствующее безраздельному господству одной из них. Сообразно этому в Основном законе последовательно отстроена система сдержек и противовесов. В 1789 г. Конституция США была дополнена «Биллем о правах», официально вступившим в силу в 1791 г. (Сходный подход к правам человека был избран законодателем во Франции. В «Преамбуле» конституции отмечается, что «французский народ торжественно провозглашает свою приверженность правам человека и принципам национального суверенитета, как они были определены Декларацией 1789 г., подтвержденной и дополненной преамбулой Конституции 1946 г.».) Таким образом была сбалансирована политическая система президентской республики в США, выдержавшая испытание временем.

В Основном законе Франции его первым разделом является раздел «О суверенитете», где акцент также поставлен на суверенитете народа: «Национальный суверенитет принадлежит народу, который осуществляет его через своих представителей и посредством референдума. Никакая часть народа, никакая отдельная личность не могут присвоить себе его осуществление». В гораздо меньшей степени, чем в Конституции США, в Основном законе Франции соблюдается система сдержек и противовесов: если в Четвертой республике (1946—1958) нижняя палата парламента — Национальное собрание — фактически имела монополию на законодательную деятельность, то в Пятой республике эта монополия была подорвана в пользу верхней палаты и исполнительной власти. Например, в 34-й статье перечислены вопросы (правила, принципы), входящие в законодательную сферу, а в статье 37 указано: «Вопросы, не входящие в область законодательства, носят регламентарный характер», то есть решаются исключительно исполнительной властью.

Нетрудно заметить, что Конституция России 1993 г. во многом следует именно рассмотренным конституционным образцам. Различия между этими документами заключаются прежде всего в том, что «Билль о правах» (или «Декларация 1789 г.») фактически инкорпорированы в главу 2 российского Основного закона «Права и свободы человека и гражданина». Очевидно и то, что создатели действующей Конституции РФ ориентировались скорее на президентскую республику в исполнении де Голля, чем на американскую демократию. Существеннейшим отличием Конституции России от Конституции США является практически неограниченный объем полномочий, который предоставляется ею президенту РФ. Скажем, в Основном законе Америки был бы невозможен такой пункт (статья 80): «Президент Российской Федерации является гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина». По логике демократии гарантом Конституции, неотчуждаемых прав и свобод является сам суверенный народ. В этом и состоит специфика российской президентской республики: президент является не слугой народа, а его опекуном. В той же статье 80 заявляется, что президент РФ "определяет основные направления внутренней и внешней политики государства". Прежде такое говорилось только о многомиллионной КПСС. Только одно перечисление полномочий президента России в ее Основном законе занимает восемь статей (83—90). Законодатель творчески обогатил и расширил соответствующий раздел Конституции Франции. При этом он не предусмотрел никаких сдержек и противовесов президентской власти. А ведь еще Шарль Монтескье писал в своей великой работе "О духе законов": "Чтобы не было возможности злоупотреблять властью, необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга".

Сообразно с этим положением дел разделение властей в российской президентской республике носит во многом мнимый характер. Представление о конкретном разделении законодательной и исполнительной властей могут дать следующие (предварительные) данные о законотворческом процессе в предыдущей Думе (см. также "ПЖ" №2 за 2003 г.). За четыре года Думой рассмотрено 2125 законопроектов, из которых было внесено в Думу и принято ее советом:

от депутатов — 50%

от законодательных органов субъектов РФ — 31%

от правительства — 8%

от президента — 3%

от членов СФ — 6%

от Совета Федерации — 1%

от судов — 1%.

За тот же период вступило в силу принятых законов после подписания президентом РФ, внесенных:

правительством — 41%

депутатами — 28%

президентом — 18%

законодательными органами субъектов Федерации — 9%

членами СФ — 2%

Советом Федерации — 1%

судами — 1%.

Всего за четыре года вступил в силу 771 закон, принят Государственной думой 781 закон. Из них, как видно из приведенных цифр, от числа внесенных законопроектов президентские и правительственные составляют 11%, в числе принятых — 58%.

Такая диспропорция показывает безусловное доминирование исполнительной власти над законодательной. Риски и угрозы для государства и граждан, связанные с этой ситуацией, раскрыты все тем же Монтескье: "Если монарх станет участвовать в законодательстве своим правом издавать постановления, то свободы уже не будет <…> Так как исполнительная власть участвует в законодательстве только посредством своего права отмены, она не должна входить в самое обсуждение дел. Нет даже необходимости, чтобы она вносила свои предложения; ведь она всегда имеет возможность не одобрить заключения законодательной власти".