Сегодня Москва не в состоянии заблокировать решение о расширении НАТО. Возможные ответные меры со стороны России (отказ от кредитов МВФ и Всемирного банка, разрыв договоров о контроле над вооружениями, оккупация бывших советских республик и т. п.) были бы скорее контрпродуктивными. Отсутствие реальных рычагов экономического и политического влияния может превратить в блеф чрезмерно жесткую позицию России. Сохраняется лишь надежда оформить «особые отношения» между Российской Федерацией и НАТО в военно-политической сфере и создать механизмы практического взаимодействия.

Следует учитывать, что возникновение новой конфронтации с США и Западом в целом будет проходить при полном отсутствии у России достаточно серьезных союзников на международной арене. В современном мире антиамериканские силы (сербы, Иран и т. п.) скорее способны стать обузой для России, но никак не позволят изменить баланс сил в пользу Москвы. Нет оснований рассчитывать и на то, что Китай предпочтет поддерживать в таком противостоянии Россию. Скорее наоборот, перенапряжение России в конфронтации с Западом может стимулировать экспансионистские тенденции у Китая. Не исключена и аналогичная реакция со стороны некоторых сил в исламском мире.

Наконец следует также признать, что новое силовое противостояние с Западом потребует еще большей мобилизации всех национальных ресурсов, чем это было в советский период. Такая мобилизация может осуществляться только методами, исключающими политическую демократизацию и переход к рыночной экономике. Конфронтация России с США и американскими союзниками будет на практике означать автоматический отказ от продолжения реформ внутри страны.

Можно также полагать, что подготовка Договора ОВСЕ-2 позволит поднять некоторые вопросы, связанные с военными аспектами предполагаемого расширения НАТО. Во всяком случае, есть основания требовать, чтобы нынешний количественный уровень вооружений НАТО не возрастал ни при каких обстоятельствах (то есть и в том случае, если в его состав войдут некоторые восточноевропейские государства - бывшие члены Варшавского Договора). Эти переговоры дадут возможность также поднять вопрос о неразмещении войск и баз НАТО на территории бывших стран Варшавского Договора. Такое размещение противоречит не только сути Договора ОВСЕ, но и условиям договоренности об объединении Германии по формуле 4+2. Если не удастся предотвратить расширение НАТО, надо постараться свести к минимуму возможные издержки этого процесса. Ведь существуют различные модели участия в НАТО (например, французская, норвежская, исландская). Пока нет ясности по ключевым и далеко не безразличным для России вопросам, касающимся расширения Североатлантического альянса. Существуют и возможности достижения договоренностей между Россией и НАТО, которые позволят обеспечить политические и военные интересы Москвы в Европе.

При всех сегодняшних разногласиях и асимметричности экономических и политических позиций у Москвы и Вашингтона сохраняются многие общие интересы в подходе к ключевым проблемам международной безопасности. В полицентрической системе международных отношений, складывающейся на рубеже XX-XXI веков, мы вряд ли сможем найти более сильного партнера, чем Соединенные Штаты. Любой другой центр силы на мировой арене (Китай, Япония, Германия и др.) в обозримом будущем вряд ли будет сопоставим по своим возможностям с США.

В многополярном мире идет неизбежная диффузия силы - экономической, военной, политической. Ни мы, ни американцы не заинтересованы в том, чтобы произошло резкое усиление одного из новых центров силы и появление новой «сверхдержавы» в мире. Ни мы, ни американцы не заинтересованы в распространении ядерного оружия, других средств массового поражения, сверхсовременных обычных вооружений. Есть у России и США общий интерес в том, чтобы не допустить разрастания этнических и религиозных конфликтов в разных регионах. Есть у двух стран и другие параллельные интересы. Это позволяет надеяться, что нам удастся не допустить разрастания расхождений и возврата к геополитической конфронтации - на сей раз не на идеологической основе, а в результате неспособности обеспечить взаимодействие на основе национальных интересов обеих держав.

Формирование действительно взаимовыгодного партнерства России и США будет непростой задачей - слишком различны сегодня возможности двух государств. Но вполне достижимо создание такого механизма партнерства, которое позволит обеспечить наиболее важные геополитические интересы России.

4. Предпосылки стратегического партнерства России и США

После «холодной войны», когда отпали идеологические императивы конфронтации между Москвой и Вашингтоном, изменился баланс интересов между Россией и Соединенными Штатами. Хотя идеологический фактор не был единственным источником противоречий, в первую очередь именно он обеспечивал общую сумму преобладания конфронтационных взаимоисключающих интересов между СССР и Соединенными Штатами. В начале 90-х годов на первый план выдвинулись общие или параллельные интересы России и Соединенных Штатов, хотя это не значит, что у них нет интересов несовпадающих или расходящихся.

Исходные предпосылки российского руководства после Беловежской Пущи: внутри страны - переход к рыночной экономике и создание демократического государственного устройства. Соответственно, чтобы обеспечить благоприятные условия для проведения внутренних реформ, во внешней политике Россия, отвергнув идеологические догмы прошлого, должна была не только покончить с наследием противостояния эпохи «холодной войны», но и быстро присоединиться к «цивилизованному миру», под которым понималось западное сообщество. Ориентация на Запад, прежде всего - США, должна была обеспечить, с одной стороны, высвобождение внутренних ресурсов, а с другой - широкомасштабную поддержку рыночным реформам в России.

При этом Россия в течение какого-то времени создавала впечатление готовности безоговорочно принять американское лидерство. По любому вопросу мировой политики Москва стала автоматически поддерживать Вашингтон. Очевидно, А. Козырев рассчитывал, что если по всем вопросам, где Советский Союз противостоял Соединенным Штатам, посткоммунистическая Россия диаметрально поменяет свой подход, то США в свою очередь приложат все силы, чтобы обеспечить максимально безболезненную и быструю интеграцию Российской Федерации в западное сообщество. Предполагалось, что проамериканская ориентация принесет немедленные плоды:

- Москва и Вашингтон установят военно-стратегическое партнерство;

- Россия будет принята в качестве полноправного участника в «Большую семерку», НАТО, другие ключевые западные институты;

- США во главе развитых стран предоставят России крупномасштабную экономическую помощь - новый «план Маршалла».

В такой постановке была определенная логика. Ведь если целью был переход к экономической и политической системе западного типа, то прекращения «холодной войны» было явно недостаточно. Америка как бесспорный лидер Запада рассматривалась в качестве «естественного союзника» новой, реформированной России. Все прочее выглядело второстепенным и отвлекающим от решения главной задачи. Администрации Буша, а затем Клинтона, казалось, были склонны поддержать такой подход. Кэмп-дэвидская декларация в феврале 1992 года. Хартия российско-американского партнерства и дружбы в июне 1992-го. Ванкуверская декларация в апреле 1993 года провозгласили стратегическое партнерство США и России, которое во время визита Клинтона в Москву в январе 1994 года было объявлено «зрелым». В сентябре 1994-го в Вашингтоне было подписано заявление о принципах и целях развития торгового, экономического и инвестиционного сотрудничества - «Партнерство для экономического прогресса». В 1995-1990 годах состоялись очередные российско-американские встречи в верхах. Были подписаны новые декларации, проведены уже ставшие привычными пресс-конференции.