Вёлер подошел к Девиллю и сердечно пожал ему руку.

В сущности начало всему положили исследования Эрстеда, –продолжал Вёлер. – Еще в 1824 году он, восстановив хлорид алюминия амальгамой калия, после отгонки ртути получил серый металлический порошок. И лишь позже, по его просьбе, я принялся за усовершенствование этого метода.

И все-таки современный метод получения алюминия своим появлением обязан вам, – настаивал Девилль.

Без вашей упорной работы он остался бы только научным фактом, коллега. Впрочем, оставим это, лучше покажите мне свою лабораторию.

Лаборатория Девилля слыла одной из самых современных не только в Париже, но и во всей Европе. Все выдающиеся химики того времени поддерживали тесные контакты с Анри Сент-Клер Девиллем. В его лаборатории часто делались открытия. Поскольку публикация научных статей требовала довольно длительного времени, Девилль каждую неделю докладывал о своих достижениях научной общественности. По воскресеньям, рано утром, все сотрудники приходили в лабораторию, чтобы привести ее в порядок. Они мыли пол, загрязненный шлаком и золой, чистили рабочие столы, расставляли на них полученные в течение недели вещества. Когда к десяти часам утра двери лаборатории открывались, она становилась похожей скорее на учебную аудиторию. Студенты, бывшие ученики Девилля, профессора, академики – химики, математики, философы, просто любители науки –— все торопились занять в ней места, чтобы услышать сообщения о последних достижениях Девилля.

Вёлер знал об этих интересных заседаниях по своим прежним посещениям Парижа, но теперь он имел возможность посетить лабораторию внеочередно и подробно побесе­довать об исследовательской работе Девилля.

Они вошли в лабораторию, когда в ней, как всегда, кипела работа. Сотрудники Девилля трудились буквально в поте лица. Шум насосов, подающих кислород, и грохот печей создавали впечатление, будто это кратер вулкана, где вот-вот начнется извержение.

Девилль подвел Вёлера к высокому молодому человеку, укреплявшему графитовое блюдо над раскаленной печью. По его лицу текли крупные капли лота.

– Хочу представить вам одного из моих сотрудников. Это Анри Жюль Дебре.

Дебре выпрямился, вытер замасленные руки тряпкой и поздоровался.

Мне известно, что вы работаете над методом очистки платины, – сказал Вёлер. – Вы разрешите присутствовать мне при разливке металла?

Если бы вы смогли задержаться еще на полчаса; то я был бы искренне рад показать вам эту операцию, – ответил Дебре.

Ну конечно! Вы же знаете, что, кроме вас, никто еще не смог добиться таких высоких температур! Мне это очень интересно.

– Здесь температура около 1800°, – сказал Девилль. – Пройдем теперь к другой печи. Имею честь представить вам Анри Луи Мориса Карона. Надеюсь, что эта наша работа также привлечет ваше внимание. Ведь вы занимались минералообразованием, не так ли? Высокая температура благоприятствует кристаллизационным процессам. Нам с Кароном до известной степени удалось добиться контроля над ними. Расплавить окись алюминия невозможно; это вы знаете из вашей практики. Но при известных условиях и в присутствии разнообразных примесей она плавится и потом выкристаллизовывается, образуя прекрасные рубины и сапфиры.

Девилль попроеил сотрудника принести ящичек с драго­ценными камнями. На стол высыпалась разноцветная груда самых разнообразных камней – красных рубинов, синих сапфиров, темно-коричневых полупрозрачных цирконов . Вёлер долго любовался ими.

Вы в самом деле соперничаете с природой! – сказал он с восхищением.

Мы скорее пытаемся подражать ей, – шутливо ответил Девилль. – Теперь мы уже знаем условия, при которых образуются эти красивые камни.

И многие другие минералы, – добавил Карон. – Вот, в этой коробочке хранится полученный нами апатит. Он очень похож на природный.

Если мы расплавляем смесь аморфного фосфата кальция и фторида кальция, образуется фторапатит, – сказал Девилль. – Если вместо фторида к фосфату добавить хлорид кальция, получается хлорапатит. Мы получили и другие фосфатные минералы, которые очень редко встречаются в природе.

Вот это фосфат магния, а это фосфат железа, – сказал Карон, подавая два блюда с мелкими блестящими образцами полученных минералов.

Удивительно! – воскликнул Вёлер. – Ваши высокотемпературные печи дают вам поистине неограниченные возможности для синтеза минералов. А что за синтез вы проводите теперь?

В настоящее время мы несколько отошли от проблемы получения минералов, – сказал Девилль. – Успехи в производстве алюминия заставили нас искать пути для получения других металлов в чистом виде. Вы знаете, что еще в 1829 году Бусси получил металлический магний, применив ваш ме­тод восстановления хлорида магния калием. Мы заменили калий натрием, поскольку с натрием реакция протекает более спокойно, и теперь предприятия производят, значительные количества этого легкого металла.

Мы пытаемся усовершенствовать метод, – вмещался Карон. – Присутствие фторида кальция благоприятствует реакции, так как реакционная смесь плавится при более низкой температуре.

Полагаю, что вы уже занимались изучением свойств магния? – спросил Вёлер. – Ведь мы до сих пор почти ниче­го не знаем о нем.

– Отчасти, – ответил Девилль. – Самое интересное то, что магний, подобно калию и натрию, горит на воздухе. Впрочем, вы можете в этом сами убедиться.

Девилль взял железной ложкой небольшой кусочек сероватого металла и внес в открытую печь. Магний воспламенился, и ослепительно белый свет залил всю лабораторию. Вёлер прикрыл глаза рукой.

Будто в лаборатории вспыхнуло солнце!

Предложение о восстановлении окиси бора натрием оказалось очень плодотворным: Вёлер и Девилль получили чистый аморфный бор в виде тонкого коричневого порошка. Они установили многие не известные до тех пор свойства этого элемента.

Особое внимание они обратили на способность бора гореть в атмосфере чистого азота. Полученный при этом процессе продукт представлял собой нитрид бора. Кроме опытов по восстановлению с помощью натрия, они сделали попытку провести восстановление алюминием, однако смесь окиси бора и порошкообразного алюминия оказалась инертной. Смесь нагрели настолько, что окись бора расплавилась и содержимое тигля превратилось в густую массу, но, тем не менее, реакция не шла. Температуру продолжали повышать дальше, и вдруг смесь в тигле стала потрескивать, на поверхности появились искорки, а стенки тигля стали раскаляться от выделившегося тепла. Температура повысилась еще больше, и непрореагировавший порошок алюминия расплавился. Немного спустя реакция прекратилась и раскаленный докрасна тигель стал медленно темнеть. Девилль высыпал его содержимое на фарфоровую плитку. Вёлер удалил белый порошок окиси алюминия, и открылась поверхность уже остывшего слитка алюминия. Коричневого порошка бора в тигле не было.

Невозможно, чтобы бор не выделился, – сказал Девилль, продолжая рассматривать белый порошок.

Если образовалась окись алюминия, должен получиться и бор, – заметил Вёлер.

Может быть, бор соединился с избыточным алюминием? Ответ нам даст анализ. Надо растворить алюминий и проанализировать образовавшийся раствор.