В одном из своих выступлений по поводу классики на сцене (в ноябре 1973 г.) Товстоногов заметил, что раскованность режиссерской интерпретации не исчер­пывает проблемы—постановщик еще и «пленник автора»[6].

Товстоногов в прошлом обнаруживал иной подход к русской классике (например, «Идиот» со Смок­туновским в главной роли, «Варвары», «Мещане»). В этих спектаклях Большой драматический охотно и доверчиво шел навстречу литературе как в повествовательном, так и в драматургическом ее родах. И, творя рука об руку с ве­ликими авторами, побеждал: спектакли сохраняли и оду­шевляли великое в русском наследии — его нравственные основы, его гражданственность, человеколюбие. Имея репутацию «режиссерского», товстоноговского театра, Большой драматический обнаруживал и признаки, в лучшем смысле слова, театра «литературного». Такой позицией он утверждал нетленные ценности нашей культуры.

Товстоногов, как и прежде, очень нужен нашему театру. Надо на­деяться, что не только его пьесы, но и те его замыслы, которые еще не освоены сценой, станут ее достоянием. Обогащая театральную культуру, наследие классики будет укреплять в душах правдоискательство, добролюбие, непримиримость к безнравственности, веру в высшую справедливость.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наши великие драмы — вечные памятники художест­венного гения народа — продолжают «говорить». Они пи­тают души современников, помогают постигать жизнь и ха­рактеры людей разных поколений. Театральные искания 60—70-х годов внесли в классическую традицию ощути­мый вклад. В лучших спектаклях вновь открылись нам ду­ховные глубины произведений Лермонтова и Грибоедо­ва, Островского и Горького, Гончарова, Достоевского, Го­голя.

Требовательность к постановкам классической пьесы заметно возрастала. Утверждая живую связь времен, не­обходимость актуализации классики и ее важную роль в формировании нравственного мира личности, возросший уровень культуры зрителя, его неизмеримо расширившийся кругозор освобождает театр от необходимости музейной реставрации пьесы, ко­торая знакома каждому. От театра требуется большее. Он обязан углубить представления зрителя о данном произве­дении, мобилизовать его мысль, не повторяясь и не копи­руя идей своих предшественников.

Русское классическое наследие стало предметом ярост­ных споров уже в начале XX столетия, когда прозвучал клич футуристов сбросить Пушкина, Чехова, Толстого и других классиков с «парохода современности».

Труднее всего достигается единство взглядов на воз­можные пределы расхождений с пьесой, с драматургом. В круг обсуждения неизбежно включаются проблемы теат­ральной эстетики — мера жизнеподобия среды и характе­ров, трактовка быта, уместность стилизации, игровой инструментировки первоисточника, степень конкретности актерского творчества и т. п. Все эти проблемы далеко не новые, однако они не утратили своей остроты. Разви­тие сценического искусства, поиски современного, се­годняшнего претворения классики постоянно возвращают нас к необходимости сызнова отвечать на знакомые воп­росы.

Где границы режиссерского переосмысления, какова ме­ра неприкосновенности пьесы, в чем критерии новизны трак­товки, за пределами которой начинает обедняться или искажаться смысл?

Интересен в этом отношении режиссер Г.А.Товстногов и его видение классики в его БДТ.

Острота мысли Товстоногова - художника сцены, современность его мироощущения, активность театральной формы сообщают убедительность и новизну классической пьесе.

Заземленные, трафаретно-академические трактовки предшествующих времен преодолевали спектакли «Вишневый сад» (1962), «Варвары» (1960), «На дне» (1970) и «Мещане» (1967) в Боль­шом драматическом театре им Горького. Все это весьма красноречивые примеры неожиданного для многих обновления классических, хрестоматийных пьес. Театр ломал дурное в традициях, отходя от арха­ики, подражательности и штампа.

В поисках ответа на вопросы о современном постиже­нии классической пьесы неоценимую помощь оказывает опыт корифеев Художественного театра – Станиславского и Немировича-Данченко. Известно, как много сделал для привлечения классики в репертуар МХАТа Вл. И. Немирович-Данченко. И именно он нередко противопоставлял «традиционному» подходу к классике не­обходимость «держаться свободного отношения», постоян­но напоминая, что театральные традиции гибнут, если превращаются в простую копию.

Ставя «Горе от ума» в БДТ режиссер Товстоногов увидел «быт» пьесы «сегод­няшними глазами». Он признавался: «Я весь наполнен иде­ями и чувствами современности. И не может быть, чтобы это не отразилось на моем восприятии текста Грибоедова. Свободно, без всякой наносной предвзятости подойти се­годня к классическому тексту — в этом заключается труд­ность и удовлетворение».

Художник обязан выйти за границы обыденного созна­ния, трафарета. Следуя лишь за сюжетом пьесы, за внеш­ними проявлениями действительности, он не сможет пере­дать их сокровенной глубины.

Великие сокровища заключены в классических произ­ведениях—социальные, нравственные, эстетические. Это школа человековедения, без которой немыслим истин­ный театр. На уроках классики воспитывается разум, со­весть, воля личности, крепнет мудрость в пользовании ду­ховной свободой, направляемой в сферу добра и милосер­дия.

Классика все прочнее срастается с современностью, и это—важное достижение нашей культуры. Быть может, как раз неотвратимая сила этого сближения и поддержи­вает драматическую напряженность процесса. Гармония традиций и новаторства обретается подчас ценой издер­жек.

К тому же велики и трудности. Развивающаяся исто­рия на каждом этапе обновляет и углубляет свои пред­ставления о прошлом, о накопленном. И классические тек­сты каждое следующее поколение читает заново, «свежи­ми, нынешними очами» (Гоголь). В новизне (а лучше бы сказать—в современности) истолкования пьесы—залог успеха спектакля. Однако новизна новизне рознь. Порой «новизна» оказывалась лишь формой паразитирования на наших художественных святынях. В таких случаях нетруд­но было обнаружить либо равнодушие к русской культуре, либо непонимание ее, либо неприязнь.

В связи с более интенсивным, чем прежде, освоением наследия участились со стороны наших идейных противников и попытки помешать этому процессу, исказить или дискредитировать его. Универсальным средством, на кото­рое возлагают особые надежды буржуазные идеологи, и поныне считается «культурная деятельность», в сфере которой объектом особо разрушительного натиска явля­ются ценности классического искусства и литературы.

Работа над классикой требует обостренного чувства истории, уважения к первоисточнику, понимания и любви к сокровенным ценностям национальной культуры.

Спектакли Г.Товстоногова обогащали классическую традицию новым опытом. Привлекали прежде всего те трактовки, где важнейшим становился мотив бескомпромиссности, твердости человека в столкновении его идеала с дейст­вительностью, где энергия сценической мысли, не поры­вая с традицией, выдвигала в центр напряженные соци­ально-эпические конфликты, трагедийно заостряла борь­бу характеров. Сопоставление постановок Товстоногова разных лет дает возможность увидеть творческий рост актеров и ре­жиссуры, характерный для лучших истолкований класси­ки.