· либералы, представленные самыми разными организациями типа Партии экономической свободы, "Демократической России" и др. Например, партия экономической свободы требовала "обвальной приватизации" как самоцели и призывала подчинить ее интересам соображения экономической эффективности, скорости и общественного согласия. Сформулированная ими цель состояла в том, чтобы передать всю государственную собственность коллективам предприятий, а затем рынок все "расставит по своим местам"[54];

· выражающие интересы значительной части директорского корпуса (прежде всего, ВПК) "центристские" организации ("Гражданский Союз" и др.) требовали неторопливости и взвешенности при проведении приватизации и вследствие этого отказа от ваучерных схем;

· неготовая к радикальным реформам часть номенклатуры (типа Фронта Национального спасения и т.п.) требовала перенесения приватизации в неопределенное будущее;

· умеренные левые (Партия Труда, Социалистическая партия трудящихся) защищали ценности смешанной экономики и требовали развития форм собственности трудовых коллективов.

Абсурдный характер это приобретало в России, когда люди, получившие ученую степень по математическим методам планирования в централизованной экономике, возглавляли программу разгосударствления, а главными апологетами капиталистического развития становились профессиональные преподаватели научного коммунизма. Директор Ст-Петербургского фондового института Ю.Ермоленко отмечал, что "господа А.Чубайс, Д.Васильев, А.Кох и иже с ними - не специалисты в области фондового рынка . в их речах нет не только ни одной оригинальной или свежей мысли, а часто отсутствует понимание того, о чем они говорят. Это сплошное общее место"[55]. Политические реформы, правда, осуществлялись последовательно, и эта последовательность нашла свою кульминацию в роспуске Конституционного суда, отмене Конституции, разгоне парламента со стрельбой из танков в центре столицы.

По мнению апологетов приватизации, рассматривая институциональную стратификацию противников приватизационных программ, следует отметить следующие группы - профсоюзы и организации трудящихся, директорский корпус государственных предприятий и различные политические группы левого, националистического или популистского характера. Практические полевые исследования, проведенные социологами, однако показывают, что это не совсем корректное заключение.

В России при общем преобладании крайне негативного восприятия результатов ваучерной приватизации имелись существенные различия в оценке ее различными социальными группами. Так, доля руководителей, видевших в ваучеризации шаг к формированию слоя собственников, в три раза превышала эту долю среди неквалифицированных рабочих. В этом, судя по всему, сказывается различие между теми, кто в силу своего социального положения смог реально приобщиться к процессу разгосударствления собственности, и теми, кто был лишен этой возможности[56].

В России связи между производственниками и политическими кругами (особенно в регионах) были особенно тесны. Был создан блок профсоюзов и Союза промышленников и предпринимателей, сыгравшей важную роль в смещении Е.Гайдара с поста премьер-министра и замещении его В.Черномырдиным, представлявшим интересы определенной группы промышленников. Еще в большей оппозиции приватизации находились "красные директора" - сторонники КПРФ, которых буржуазная пресса считала и продолжает считать чуть ли не главными врагами экономических реформ.

Интересно в этой связи мнение патриарха советской индустриализации Л. Кагановича. Он в 1991 году отмечал: "мы такие глубокие корни вырвали и пустили! Приватизацию Магнитогорска не сделаешь, приватизацию Кузнецстроя, Краматорского машиностроительного завода не сделаешь, приватизацию железных дорог не сделаешь, приватизацию тракторных, комбайновых заводов не сделаешь. Могут, конечно, попробовать акционерные общества сделать, но эти акционерные общества могут быть и фиктивными акционерными обществами для отвода глаз западноевропейских капиталистов, чтобы они думали, что у нас меняется существо"[57].

Руководители важнейших отраслей промышленности обычно имеют большое политическое влияние, основанное как на личных связях с государственными служащими, так и на способности организовывать влиятельные группировки с четким политическим мировоззрением. Его можно свести к следующему - суть экономической деятельности состоит не в перемещении "разноцветных бумажек, металлических кружочков и записей в бухгалтерских книгах", но в реальном производстве материальных ценностей. Если завод производит продукцию, которую население потребляет, хотя предприятие и является финансово убыточным, то это все равно лучше, чем закрытие завода и отказ от потребления.

1.2.3 Инвестиции и приватизация

Говоря об общем и особенном в приватизации в РФ, следует подчеркнуть еще одно обстоятельство. Одно из основных преимуществ приватизации - в теории - резкое оживление инвестиционной деятельности. Например, в российской правительственной программе "Реформы и развитие российской экономики в 1995-97 годах" стимулирование инвестиций определено в качестве важнейшей практической задачи. По мнению А.Астаповича и Л.Григорьева, "главный упор (приватизации) должен быть сделан на такие факторы, как новые инвестиции, корпоративный контроль, развитие производства на новой технической базе, устойчивая занятость. С учетом этого целесообразно создавать условия для быстрого вхождения иностранных инвесторов в приватизацию, что обеспечило бы повышение эффективности производства на российских предприятиях, их связь с мировым рынком"[58].

Одним из ключевых проблем, возникающих, по мнению руководителей Мирового банка, при приватизации, состоит в том, что ресурсы мирового рынка капитала ограничены. Приватизация, с точки зрения ее адептов, представляет собой эффективный механизм привлечения иностранных инвестиций. Вместе с тем, "для инвесторов . приватизация создает большие возможности, но не является процессом, независимым от общих условий накопления"[59]. При приватизации крупной материальной собственности накопление финансового капитала в руках частных лиц, "к чему в конечном итоге свелись все перестроечные реформы", теоретически должны смениться тенденцией перевода денежного капитала в реальный. Но даже чисто с позиций экономической теории без учета политических и социальных факторов это не может произойти раньше, чем капитал ассимилирует все запасы недвижимости и прочих ресурсов, а средняя норма прибыли не опустится до пределов, обеспечивающих выгодность вложений в материальное производство, а при всей поспешности российской приватизации к 1995 г. не менее половины всех основных фондов принадлежало государству[60].

По расчетам Министерства экономики РФ для нового технологического рывка в российскую экономику требовалось инвестиционных вливаний на сумму в 150 млрд. долл. США. На деле же полный объем денежных средств в России с учетом наличных средств населения не превышал 50-60 млрд. долл. США . Положение усугублялось еще и тем фактом, что свободные денежные средства использовались для покрытия дефицита бюджета при непрерывном сокращении инвестиционной активности государства[61].