Несмотря на молодой возраст, более половины мигрантов имеют собственную семью и детей. Более половины мигрантов являются единственными кормильцами в семье; при этом многие (35–40%) имеют трех и более иждивенцев. Только четверть респондентов не имеют семьи и иждивенцев. Именно безысходность, вплоть до прямой угрозы голода, заставляет многих мигрантов соглашаться на рабские условия труда в России.

По данным обследования МОМ 2010 года, около половины опрошенных мигрантов не имели стабильной занятости на родине (были безработными, имели разовую или временную работу) (рис. 3).

Рисунок 4. Занятия мигрантов на родине перед выездом на работу в Россию

Источник: опрос МОМ, 2010 г.

До выезда на работу в РФ 40–50% мигрантов можно было отнести к группе крайне бедных, так как их доходов не хватало даже на предметы первой необходимости, т.е. на скудное пропитание, минимально необходимую одежду и т.п.

В течение последних нескольких лет произошли и другие существенные сдвиги в характеристиках потоков трудовой миграции в Россию.

Появилась устойчивая тенденция к увеличению доли мигрантов, приезжающих из стран Центральной Азии, которая охватила практически все принимающие мигрантов регионы России. Если в Карелии пока таких мигрантов немногим более 10%, то в московской выборке их около 40%, а в Астраханской области — около 60%. Причем если потенциал трудовой миграции из Таджикистана и Киргизии в большой степени уже использован (хотя он и будет расти, учитывая высокие темпы роста населения в этих странах), то «осваивание» потенциала узбекской миграции только начинается.

Все больше мигрантов прибывает из малых городов и сел. Если в Москве таких мигрантов около 60%, то в Астраханской области — уже более 80%.

Растет культурная дистанция между мигрантами и местным населением. Они все хуже знают русский язык. В Москве 20% мигрантов знают русский «не очень хорошо», а 3% — «плохо»; в Астрахани таких соответственно 42% и 17%.

Снижается образовательный уровень трудовых мигрантов: около 40% мигрантов в Москве и 55% в Астраханской области не имеют профессионального образования.

Рисунок 5. Уровень образования трудовых мигрантов

Источник: Опрос МОМ, 2010 г.

Как следствие, «новые» мигранты все труднее адаптируются к российским условиям, и на рынке труда, и в быту. Такие мигранты (с низким образованием, приехавшие из отдаленных и сельских районов) вообще менее социально адаптивны, менее склонны пользоваться действующими социальными институтами и сервисами — правовыми, образовательными, медицинскими, национально-культурными и т.п. Большинство социальных транзакций они осуществляют через неформальные связи, в основном через родственников и друзей, а также через сложившийся теневой институт посредничества в сфере организации миграции и трудоустройства мигрантов. Все это увеличивает «миграционные риски» и незащищенность мигрантов. С другой стороны, такие мигранты обладают неразвитым правосознанием и предпочитают либо вовсе не отстаивать свои права, либо делать это через тех же неформальных (или попросту криминальных) агентов.

За прошедшие с начала массовой трудовой миграции годы сложились разветвленные и гибкие сети, которые используются новыми поколениями мигрантов для организации поездок на заработки, а также для переезда в Россию на постоянное место жительства. Нельзя сказать, что эти сети хорошо организованы. В отличие от традиционных диаспор они обычно носят неформальный характер, слабо институциализованы. Тем не менее они не только заполняют вакуум, возникающий из-за отсутствия официальных сервисов, но часто работают эффективнее, чем официальные структуры, и там, где последние существуют.

В настоящее время более 70% мигрантов находят работу через родственников и знакомых, т.е. с помощью сложившихся неформальных мигрантских сетей. Продолжает формироваться институт профессиональных частных посредников, который сейчас обслуживает 10–15% мигрантского потока. Большинство таких посредников действуют как теневые агенты — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мигранты прекрасно знают, что обращение к теневым сервисам связано с различными рисками — только 10% не видят их либо считают незначительными; около 60% считают, что существует большая вероятность быть обманутым.

В целом через теневую инфраструктуру трудовой миграции проходит более 90% потока. Государственные каналы трудовой миграции и официально действующие сервисы (в том числе и негосударственные) в сумме «обслуживают» не более 5%.

Как правило, договор с работодателем (в устной или письменной форме) заключается на один год. Примерно 20% мигрантов имеют краткосрочные договоры на три или шесть месяцев.

Большинство мигрантов получают зарплату либо один (45%), либо несколько раз в месяц (29%). Обеспокоенность вызывает группа мигрантов, которые отметили, что им платят «когда работодатель захочет» (2%), а также те, кому «работодатель заплатит по окончании работы» (12%). Оплата «по окончании работы» — типичная практика теневого найма. Как показал опрос, менее трети таких мигрантов получили от работодателя какой-либо аванс. При этом только половина уверена в том, что действительно получит деньги. Если такие мигранты не имеют собственных средств к существованию, то оказываются в полной зависимости от работодателя.

Как показывает практика, работодатели зачастую под разными предлогами отказываются платить. Сверхурочная работа без какой бы то ни было доплаты — типичная практика теневой занятости. Только 20% мигрантов получают плату за дополнительное отработанное время. А 5% отметили, что им приходилось работать и вовсе без оплаты, что по всем стандартам может квалифицироваться как принудительный труд.

Еще одна типичная черта теневого найма — сильная зависимость работника от работодателя в том, что касается условий, не относящихся напрямую к трудовому процессу. Для 20% мигрантов работодатель обеспечивает питание, 37% — жилье, 12% — медицинские услуги. Такая практика способствует изоляции и полной зависимости работника от работодателя.

Заключение

Таким образом, подводя заключительные итоги рассмотренных в работе проблем, можно сделать следующие основные выводы:

Международная миграция рабочей силы представляет со­бой объективный процесс, отражающий интернационализацию хозяйственной жизни. Трудовые ресурсы, как и прочие эко­номические ресурсы, ориентированы на максимально эффек­тивное использование, в том числе и в масштабах -мировой экономики.

Основными мировыми центрами притяжения миграци­онных потоков являются развитые страны, прежде всего США и Западная Европа. Существуют и локальные, региональные центры притяжения миграционных потоков. Главными стра­нами — донорами в сфере международной миграции являются развивающиеся страны Азии, Латинской Америки и Африки, а также бывшие социалистические страны.