Последствия кризиса в Персидском заливе продолжали оказывать заметное влияние на социально-политическую жизнь Кувейта после выборов 1992 г. в виде того, что можно назвать плюрализмом мнений, четко прослеживались разнонаправленные интересы, в Национальном собрании сталкивались разные мнения. Парламенту удалось в определенной степени контролировать деятельность правительства, что, безусловно, способствовало стабилизации политической и экономической ситуации в стране. В то же время осуществление контроля оказалось делом непростым, поскольку портфели четырех основных министров - иностранных дел, обороны, внутренних дел и информации - по-прежнему находились в руках членов семьи ас-Сабахов, а главой правительства оставался шейх Саад аль-Абдалла ас-Сабах, являвшийся премьер-министром с 1978 г.

В октябре 1996 г. в Кувейте состоялись новые парламентские выборы, восьмые по счету. Они пока не повлекли за собой серьезных изменений в системе власти и в характере политических отношений в обществе. Хотя национальное собрание было обновлено на треть, приход новых лиц пока не повлек за собой решительных реформ. Ведь избиратели руководствовались социальными приоритетами и в меньшей степени соображениями политического порядка. Их выбор обусловливался желанием перемен, но без нарушения стабильности, и во многом племенными симпатиями, что редко подвигает на реформы. К тому же оппозиция в Кувейте достаточно разрозненна. Исключение составляют лишь исламисты, действующие в рамках организованных структур.

Тем не менее число сторонников оппозиции растет, поскольку теперь ей в парламенте принадлежит почти половина мест из пятидесяти, тогда как в 1992 г. она имела только десять.

Появление на политической сцене Кувейта различных действующих лиц, ранее не помышлявших о вхождении во власть, усложнило внутренние социально-политические процессы. Новые лица вступили в сложные отношения между собой и властью, которые накладываются на привычную политическую схему, где ведущая роль отводилась традиционным структурам. Надо полагать, что они и сейчас управляют всеми процессами, не афишируя свою деятельность. В то же время весомая заявка исламистов открывает перед исполнительной властью неожиданные перспективы, при которых неизменная кувейтская стабильность может столкнуться с испытаниями на прочность.

Государственное развитие Бахрейна, как и Кувейта, после провозглашения независимости пошло по пути оформления монархии конституционного типа со значительными ограничениями юридических полномочий исполнительной власти в пользу института парламентского представительства. Однако опыт буржуазной парламентской демократии в условиях правления династического семейства Аль Халифа просуществовал в этой стране менее двух лет (1973-1975 гг.).

Радикализация настроений избирателей, проявившаяся в период выборов в национальное собрание 1973 г. в требовании проведения политических реформ на всех уровнях государственного правления, а также охватившие Бахрейн в 1973 и 1974 гг. забастовки работников в различных сферах административно-экономической области, за легализацию в стране профсоюзных организаций, показали правящей верхушке, что парламент несет в себе опасность разрушения традиционной социально-политической структуры общества и нарушения тщательно поддерживаемого внутриполитического баланса. В результате были приняты чрезвычайные меры: декретом эмира Бахрейна от 23 августа 1975 г. было распущено Национальное собрание без указания конкретных сроков возобновления его деятельности и приостановлено действие конституции. Тем не менее социально-политическое течение в пользу более гибких форм и методов правления продолжало крепнуть в бахрейнском обществе в последующий период. Особенно громко оно заявило о себе в период кризиса в - Персидском заливе.

Разгром Ирака и освобождение Кувейта принесли ожидания, что в странах Залива, в том числе и в Бахрейне, может установиться более справедливый и демократический порядок. Лидерами, представляющими все слои бахрейнского общества, была подготовлена петиция, призывающая эмира возобновить действие конституции и работу Национального собрания, ее подписали 300 видных деятелей страны. Однако правящие круги Бахрейна, напуганные кризисом, проигнорировали обращение. Вместо этого в декабре 1992 г. декретом эмира был учрежден Консультативный совет (Маджлис аш-Шура) в составе 30 человек. В сентябре 1996 г. в структуру Совета были внесены изменения. Так, число членов - увеличено с 30 до 40. Кроме того, были несколько расширены его полномочия. Прежде в задачу Совета входила выработка рекомендаций по законопроектам, разрабатывавшимся кабинетом министров, до того, как они передавались на утверждение эмиру. Теперь Маджлис аш-Шура может обсуждать не только те проблемы, которые ставит перед ним правительство. Более того, он имеет право запрашивать совет министров по тем или иным вопросам. В то же время рекомендации Консультативного совета по-прежнему не носят обязательного характера, а все его члены назначаются эмиром. Таким образом, этот невыборный орган не обладает властными полномочиями и не имеет конституционной базы.

Эти решения эмира, на которые он вынужден был пойти в условиях нарастания движения за демократизацию политической жизни в стране, не прекращающегося уже более 20 лет, ни в коей мере не могут удовлетворить оппозиционные силы Бахрейна. Дело в том, что после роспуска в 1975 г. Национального собрания и приостановки действия конституции правящее семейство Аль Халифа, по существу, установило диктаторский режим, проводящий политику террора по отношению к широким слоям местного населения. В стране практически отсутствует контроль за деятельностью эмира и его правительства, власть которых поддерживается с помощью армии и служб безопасности. Деятельность политических партий и организаций запрещена. Имеющиеся профессиональные общества и общественно-спортивные клубы не имеют права проявлять политическую активность. Единственное исключение сделано для Ассоциации бахрейнских адвокатов, которая доказала, что профессиональные функции юристов требуют в некоторых случаях определенных политических действий, таких, например, как интерпретация законодательства или участие в политических судебных разбирательствах.

Для социально-политической обстановки в Бахрейне в 90-е годы были характерны постоянна конфронтация между правящим режимом и оппозиционными силами, периодические народные волнения, которые жестоко подавлялись полицией и силами безопасности. В указанный период в стране отмечались многочисленные нарушения гражданских прав населения: несанкционированные аресты, депортация из страны, убийства недовольных и инакомыслящих.

В конституции Бахрейна говорится, что “ни одно лицо не может быть арестовано, задержано, заключено под стражу, подвергнуто обыску или изгнанию… кроме, как в соответствии с положениями законодательства и под контролем судебных властей”26. На практике, однако, в случаях, касающихся ареста, содержания под стражей или высылке из страны, применяется Государственный акт о безопасности от 1974 г. Согласно этому документу любое лицо может содержаться под стражей вплоть до трех лет без суда за участие в деятельности или за выступление с заявлениями, которые рассматриваются как угроза широко трактуемой национальной гармонии и безопасности.