Было бы натяжкой подравнивать институт саудовской монархии к институту западного абсолютизма не только в силу временного разрыва или цивилизационных отличий. Любой саудовский монарх обладал формально и фактически большей властью, чем западные короли. Но с другой стороны, несомненна подчиненность Саудовской Аравии общим закономерностям всемирной истории. Король Абдель Азиз выполнял ту же исторически необходимую роль, что и Людовик XI во Франции и Иван III на Руси, правда, сжимая в десятилетия перемены, на которые у его западных собратьев ранее ушли столетия. Деятельность его сына короля Фейсала можно с известными оговорками уподобить деяниям российских императоров Петра I и Александра II, одного - начавшего, другого - завершившего капиталистическую трансформацию России.

Характерная черта поведения субъекта в ходе реформ в Саудовской Аравии состояла в постоянном смягчении им противоречий, создаваемых самим ходом преобразований подчас вопреки планам и устремлениям инициатора перемен. Опыт истории свидетельствует, что масштабные, коренные социально-экономические реформы начинаются, как правило, с частичных преобразований, а при благоприятных условиях фрагментарная модернизация одной сферы общественной жизни властно требует перемен во всей общественной системе, по ее пространственной горизонтали и социальной вертикали, от столицы до пустынного захолустья, от экономики до идеологии, от посредников американских компаний до кочевников Руб-эль-Хали. Названное противоречие было особенно опасно в послевоенной Саудовской Аравии, учитывая как низкий уровень развития общества, так и стремительность радикальных перемен, протекавших в полтора-два десятилетия. Уникальность саудовского опыта заключается в том, что власть в качестве субъекта реформы оказалась способной к смягчению и устранению названного противоречия, тем самым обеспечив сохранение устойчивости трансформирующейся социальной системы.

Для анализа поставленных проблем представляется возможным ограничиться материалом правления двух саудовских монархов - Абдель Азиза ибн Абдель Рахмана (Ибн Сауда ) и его сына Фейсала ибн Абдель Азиза. В годы их правления произошли реальные качественные перемены в жизни страны, ускорилась и стала необратимой социальная трансформация саудовского общества. В 20-40-е и 60-е - начале 70-х годов разительно менялось наполнение субъективного фактора общественного развития, усложнялись его составляющие и их взаимодействие.

Король Ибн Сауд по своему происхождению и первоначальной деятельности может быть сочтен вполне феодальным правителем. Силой и хитростью вернув своей семье господство над Недждом в начале XX века, в 1906 г. он нанес сокрушительное поражение шаммарским Рашидидам и упрочил свое влияние до южного Ирака, Эль-Хасы, Омана и Асира [см. 1, гл. XI; 2, c. 92-100]. В июле 1921 г. он был провозглашен султаном Неджда и присоединенных территорий, в январе 1926 г. - королем Хиджаза.

После декларации о создании нового государства началась работа по созданию новой государственности в сложившихся территориальных границах. Предстояло интегрировать страну в политическом и экономическом отношении, создать унифицированную систему административного управления, упрочить положение центральной власти. Особое значение имело сохранение святых мест ислама и обеспечение гарантированного доступа к ним паломников. Для решения названных задач необходимо было орудие - сильное и централизованное государство, ибо только с помощью такого государства можно было начать выход из средневековой смуты к новой жизни. Не менее важным виделось обеспечение социальной стабильности в обществе, для чего надлежало решить непростую задачу: усилить интеграцию торгового и земледельческого Хиджаза с кочевым Недждом и нищей Эль-Хасой.

В те годы король Ибн Сауд обладал функциями главы государства, верховного главнокомандующего, главы правительства, а в качестве хранителя двух святых мест ислама - лидера религиозной общины. Свобода деятельности короля не стеснялась никакими законодательными учреждениями, ибо он сам издавал законы. В то же время, в соответствии со сложившимся традиционным государственным правом в Аравии для проведения решений светской власти в жизнь требовалась санкция власти религиозной, согласие улемов. На родине ислама пренебрежение или неуважение к религии были чреваты непредсказуемыми последствиями. Таким образом, две составляющие субъекта реформ - король и правящие и господствующие слои - основывались на разных принципах, питались из различных источников и нередко вступали в противоречия. Однако единая социальная природа власти и элиты позволяла избежать до поры до времени не только открытых конфликтов, но и ассинхронности в деятельности субъекта реформ. Причина этого проста: все преобразования Ибн Сауда проходили в рамках существовавшей общественной системы, иначе говоря означали ускоренное развитие феодального общества, в котором отдельные "вкрапления" капиталистического уклада не играли важной роли. Проводя подлинно революционные преобразования в общественном строе Аравии, саудовский монарх действовал вполне реформистскими методами.

При создании структуры государственной власти Ибн Сауд учитывал исторический опыт Саудидов и соседних стран. Он отказался от идеи воссоздания халифата [подробнее см. 5] и создал монархию с абсолютной властью короля. В то же время, различный уровень социально-экономического развития частей нового государства побудил Ибн Сауда не спешить с унификацией политического устройства. В Хиджазе были сохранены Совет министров и элементы представительной власти - законодательное собрание из местной знати и купечества. Более того, лишь в 1932 г. страна получила свое нынешнее название Королевство Саудовская Аравия, реально отвечавшее характеру нового государственного образования.

Преобразования в сфере государственности Ибн Сауд проводил как подлинный реформатор. Сразу оговоримся, что на раннем этане деятельности Ибн Сауда не предполагаем наличия у него продуманного и далеко идущего плана всесторонних и качественных преобразований. Конечно же, как это и бывает в большинстве случаев, саудовский монарх где спонтанно реагировал на возникающие конфликты, где дальновидно смягчал назревающие противоречия, однако большой природный ум и открытость к новизне вели Ибн Сауда далее тех целей, которые он сам для себя ставил.

Тем не менее, этот сильный и властный политик ни в чем не переступал за рамки модернизированной им феодальной системы: государственность, социальные отношения, господствующая идеология, власть ислама, нормы морали, быт и поведенческие стереотипы сохранялись почти в средневековом виде. К началу 50-х годов деятельность западного государственно-монополистического капитала в королевстве соседствовала с сохранением рабства. Иные шейхи племен наживались как на получении заработной платы своими соплеменниками, посылаемыми ими на нефтепромыслы, так и на торговле рабами.

Король сознавал это вопиющее противоречие, но не спешил его разрешить, ибо само саудовское общество даже не осознавало этого противоречия. Тем самым, Ибн Сауд стремился к минимальным разрушениям в рамках устаревшей системы, считался с "порогом чувствительности" народных масс, но главное, на наш взгляд, он опасался нарушить равновесие во властных структурах. '