Недавно отношения между Узбекистаном и Кыргызстаном продемонстрировали всю силу двустороннего подхода США. Когда более 500 узбеков устремились в Киргизию, спасаясь после кровавых событий в Андижане, Кыргызстан сначала отреагировал весьма надменно на это событие. 87 узбекских беженцев были высланы обратно, вызывая тем самым гнев со стороны ООН и Вашингтона. Это привело к переговорам меду ООН и чиновниками Кыргызстана, которые по наставлению Вашингтона, не оставили никаких шансов для попадания беженцев из Узбекистана на их территорию. 29 июля самолет с 440 узбекскими беженцами был отправлен Румынию. Это продемонстрировало способность Вашингтон непосредственно воздействовать на геополитику Центральной Азии и это всего несколько недель спустя после того, как члены ШОС призвали к выводу войск США [37, c.156].

Тем не менее, при работе с правительством Каримова, двусторонний подход США больше не действует, частично из-за их успеха в Кыргызстане. Подозрения Узбекистана относительно причастности Вашингтона к революции в Кыргызстане и восстанию в Андижане, привели к тому, что Каримов обратился за поддержкой к России и Китаю. И по стечению обстоятельств, как раз в тот день, когда самолет с беженцами был отправлен из Кыргызстана в Румынию, Узбекистан попросил Вашингтон покинуть их территорию в течение 180 дней. Немедленной реакцией Вашингтона на это было стремление попридержать развитие событий посредством направления высоко уполномоченного представителя для ведения новых переговоров, стараясь выиграть время [34, c.76].

Тут можно предположить, что США, желая прощупать почву для будущей смены режима в Узбекистане, готовы при необходимости пожертвовать даже своей воздушной базой. Это не означает, однако, что Вашингтон намерен прекратить всяческие отношения с Узбекистаном, но, если станет очевидно, что будущие переговоры не закончатся продлением срока соглашения по использованию воздушных баз, вполне вероятно, что Вашингтон будет пытаться заключить двусторонние соглашения с другими государствами США для того, чтобы изолировать правительство Каримова. Пекин, Москва и Вашингтон снова используют Центральную Азию для ведения своей Большой Игры, как это было 150 лет назад, где главными игроками были царская Россия и викторианская Англия. В современной же версии этой игры Вашингтон подходит к каждой стране двусторонне, предлагая средства для проведения операций в Афганистане, одновременно нарушая консенсус, достигнутый членами ШОС на недавнем саммите этой организации [36, c.257].

Россия же с Китаем действуют в тандеме, предлагая всестороннюю поддержку действующим режимам и намеренно обращая всеобщее внимание на усилия, прилагаемые США для свержения правящих правительств. Государства, принимающие условия этой игры, будут продолжать менять свои предпочтения в получении поддержки то от России и Китая, то от США, и это будет длиться до тех пор, пока они держаться у власти. В прошлом месяце наблюдалась вспышка активности участников Большой Игры и с большой долей уверенности можно полагать, что события будут продолжать бурно развиваться в скором будущем [34, c.77].

В целом же, политика России направлена на активизацию военно-политического сотрудничества в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Это может усилить доминирование российских военных стандартов в Центральной Азии, что не выгодно Западу. Однако, страны центрально-азиатского региона, видимо, готовы пойти на такое сотрудничество, что вызвано необходимостью противостояния реальны угрозам: терроризму и экстремизму, наркобизнесу, транснационально преступности.

Россия имеет больше козырей в центрально-азиатской игре Центральная Азия, конечно, представляет стратегический интерес для Запада. Однако, ряд причин препятствует более эффективной реализации западной политики в регионе:

- сохраняющийся сильный российский фактор (страны ЦА, несмотря на свою независимую политику, продолжают находиться в зоне российского влияния - общее информационное пространство, наличие в регионе крупных русскоязычных диаспор и пророссийских национальных элит, инерционность общественного мышления, сохраняющиеся культурные и экономические связи с Россией и др.);

- наличие значительного количества проблем в странах ЦА, которые необходимо решать. Запад вряд ли прельщает необходимость решения таких проблем как низкий уровень социальной защищенности граждан, нищета, деградация здравоохранения и образования и др.;

- некоторая инертность политического сознания населения стран ЦА. Для восточного менталитета характерно недостаточно развито политическое самосознание. В свою очередь, это не дает возможности изменить инерционные модели государственного управления и развивать элементы демократии, к чему уже давно апеллируют настроения населения в странах ЦА;

- немаловажным представляется и не совсем удачный опыт Запада в Афганистане и Ираке. США пока не удалось создать в этих мусульманских странах демократические режимы [39, c.320].

И хотя Пентагон планирует усилить свое военное присутствие в Центральной Азии, пока речь идет не об увеличении количества войск, а о повышении качества самого военного сотрудничества и баз, расположенных в Центральной Азии. Как заявил в этой связи министр обороны США Дональд Рамсфелд: "Мы не планируем создавать в Центральной Азии постоянные военные базы. Мы обсуждаем вопрос создания так называемых оперативных объектов. Это временные объекты, куда США и страны коалиции будут иметь периодический целевой доступ и где им будет оказываться поддержка". Естественно, что Запад не будет заниматься социально-экономическими проблемами стран, где расположены временные военные базы НАТО [38, c.133].

"Для России Центральная Азия имеет качественно иное понятие, чем для Запада. РФ связана с государствами Центральной Азии сотнями тысяч различных связей", - утверждает бывший министр внутренних дел РФ генерал армии Анатолий Куликов (Материалы Международной конференции "Предотвращение региональных конфликтов и продвижение стабильности в Центральной Азии и Афганистане", Ташкент, 22-23 ноября 2004 года).

Именно поэтому Россия имеет широкие возможности для укрепления своего влияния в Центральной Азии. Но для этого ей необходимо не ограничиваться вопросами энергетического и военно-политического сотрудничества, а участвовать в решении всего круга актуальных для данного региона проблем. Среди проблем, которые Россия может предложить для совместного решения, необходимо выделить:

- проблемы региональной безопасности, борьбы с международным терроризмом и сепаратизмом, наркопреступностью;

- экологические проблемы региона. Вопрос Арала требует неотложного решения. Более активная позиция России в реализации проекта переброски части стока сибирских рек в регион Центральной Азии могла бы обеспечить серьезное продвижение в решении данного вопроса [38, c.147].

В свою очередь, решение проблемы дефицита воды в ЦА помогло бы снять возможные в будущем предпосылки для возникновения так называемых водных конфликтов в регионе: