Одну из причин распространения исламизма Хасан II видел в низком уровне грамотности населения. В январе 1992 г. в интервью французской газете «Фигаро» он сказал: «… Необходимо заставлять лучше учить арабский язык, так как он является языком Корана. Мусульманин, который плохо знает арабский язык, вынужден обращаться к переводчику – мулле, который, прикрываясь Кораном и Пророком, может говорить что угодно. Я убежден, что если бы каждый мусульманин мог непосредственно читать Коран, было бы меньше исламистов». По его мнению, лучшим способом борьбы с исламизмом является «свобода и хорошее образование». Такого же мнения придерживается новый король Марокко Мохаммед VI, видящий основу исламского фундаментализма в «жестокости и невежестве», которые необходимо искоренять.

Ислам всегда играл существенную роль в политической системе Марокко. Его значение в современном марокканском обществе двояко. С одной стороны, ислам способствует усилению позиций режима, укреплению системы органов государственной власти, с другой – противостоит им. Последнее обстоятельство связывают со стремлением монархии монополизировать не только светскую, но и духовную власть, что приводит к значительной радикализации некоторых мусульманских деятелей.

Возникавшие исламские организации сначала пользовались благосклонным отношением со стороны режима, так как их тактические цели совпадали с интересами двора: фундаменталисты выдвигали лозунги борьбы с сионизмом, марксизмом, левыми профсоюзами, антимонархически настроенными представителями интеллигенции. По заявлению одного из лидеров Ассоциации исламской молодежи, его организация была создана для «ликвидации влияния политических и интеллектуальных деятелей, являвшихся врагами ислама». Однако по мере выдвижения исламскими организациями политических требований, затрагивавших устои государственного устройства, они начали подвергаться суровым преследованиям. Власти были вынуждены для борьбы с исламистами использовать силу.

Исторически в Марокко сложился ряд факторов, препятствующих развитию исламизма. Это, во-первых, сильная структуризация религии, которой власти отводят только культурную и общеобразовательную роль. Во-вторых, наличие в стране сект марабутов, не допускающих иных интерпретаций ислама, кроме традиционной. В-третьих, развитие радикального исламизма сдерживается благодаря особой роли монарха, являющегося духовным лидером марокканцев.

В Тунисе росту радикального ислама препятствовал жесткий контроль со стороны государства. С первых дней самостоятельного существования правительство приняло меры, направленные на ослабление позиций мусульманского духовенства, которое на протяжении всей истории национально-освободительного движения находилось в оппозиции к Новому Дустуру. Расходы культа стали оплачиваться государством. Была реорганизована вся система традиционного религиозного образования – ликвидированы куттабы и современные коранические школы.

Однако влияние исламского движения постепенно росло, особенно среди традиционных слоев мелкой буржуазии, студенчества, части интеллигенции. Они выступали против «вестернизации», отождествляемой ими с прозападным курсом правительства Бургибы. В обращении к фундаментальным ценностям ислама многие из них видели опору в борьбе с социальными недугами.

Рост фундаменталистского движения и расширение его деятельности привели к тому, что правящие круги резко осудили «меньшинство, которое использует ислам как предлог для распространения анархии и кощунственной спекуляции на религиозных принципах». В прессе подчеркивалось, что цели и деятельность Движения исламского направления (основное движение исламских фундаменталистов в Тунисе в 80-е годы) противоречат истинному исламу. Проправительственные газеты призывали народ защитить национальные завоевания и отразить происки террористических сил, прикрывающихся исламскими лозунгами. Была проведена серия арестов, в результате движение было обезглавлено – все его видные деятели приговорены к различным срокам тюремного заключения.

Правительство страны в своей пропаганде постоянно подчеркивало, что основные принципы доктрины правящей партии (Социалистической дустуровской партии) не только не противоречат, но полностью соответствуют положениям ислама. Были предприняты и конкретные шаги, призванные подчеркнуть возрастающую роль ислама в стране (увеличение числа часов на преподавание религии и введение дополнительных религиозных дисциплин, регулярные передачи на религиозные темы по радио и телевидению, строительство новых мечетей, ежегодные конференции и семинары по вопросам ислама и т.д.).

Правящие круги стремились привлечь на свою сторону верхушку мусульманского духовенства. С этой целью в 1980 г. при СДП была создана Комиссия по вопросам мусульманской идеологии и религиозным делам, куда наряду с представителями партийно-правительственных кругов вошли высшие религиозные авторитеты вместе с главным муфтием республики. В правительстве была учреждена должность служителя культа при премьер-министре, служителям культа значительно повышено жалованье. В мае 1987 г. по распоряжению Бургибы был создан Высший исламский совет, состоявший из десяти человек, под председательством главного муфтия.

Новый президент Бен Али, пришедший к власти в ноябре 1987 г., в отношении фундаменталистов остался на позициях прежнего руководства. Хотя и был издан декрет о помиловании значительной части исламистов – членов Движения исламского направления и Партии исламского освобождения.

Руководство Туниса придерживается позиции, состоящей в том, что жесткий контроль и здоровая экономика могут сдерживать экстремистские движения, стремящиеся силой навязать исламские законы. Исламистская оппозиция поставлена вне закона. Президента Зин аль-Абидина Бен Али поддерживают сильная и вездесущая полиция, лояльная пресса и конституция, закрепляющая за его партией постоянную власть. Священнослужители в стране подотчетны министерству по делам религии, и их еженедельные проповеди контролируются.

Часть тунисцев, так же как и многие дипломаты, считает, что правительство преувеличивает исламскую угрозу, чтобы оправдать свою авторитарную власть и не позволить открыто действовать законным оппонентам, осуждающим коррупцию в высших эшелонах власти.

«Тунисский опыт показывает, – как утверждает сотрудник «Монд дипломатик», – что президент Бен Али и его правительство не терпят оппозицию ни в какой форме. Исламистская угроза, о которой они упоминают, на деле – лишь предлог для того, чтобы обречь на молчание любого индивидуума, группу лиц или газету, заподозренных в малейших поползновениях к оппозиции власти». Президент делает все, чтобы выглядеть «защитником отечества и религии».

Постоянно подчеркиваемая в повседневной деятельности Бен Али его приверженность исламу, мусульманским ценностям и традициям, поддержка существующих в стране религиозных институтов одобрительно воспринимаются не только духовенством, но и основной массой населения.

Бен Али, утверждая «демократию» через консолидацию различных политических сил, сделал все, чтобы фундаменталисты «выпали» из развивавшегося в стране политического процесса. Было запрещено фундаменталистское движение «Нахда». Бен Али выдвинул лозунг: «Мы все защитники ислама и мы вместе против тех, кто пытается его монополизировать», мы за «религию для всех». Мечети для Аллаха, никому не позволено их использовать во имя политики, государство должно уважать ислам, не теряя в этом вопросе своей нейтральности. Оно поддерживает религию и помогает ей. Религиозные организации, стоящие вне политики, занимаются преподаванием основ подлинного ислама, издают школьные учебники и книги для детей – такова, вкратце, позиция президента Туниса.