Начало новому этапу в истории Югославии, приведшему в конечном итоге к распаду страны, положил состоявшийся 20 – 22 января 1990 г. в Белграде XIV Внеочередной Съезд СКЮ, которому суждено было стать последним. На нем делегаты Словении и Хорватии заявили о независимости своих Союзов коммунистов и покинули съезд. В итоге СКЮ лишился руководящих органов и распался на независимые республиканские организации. Распад единого СКЮ стал предвестником дезинтеграции федерации. Хотя ее органы продолжали функционировать, их власть на местах неуклонно сокращалась, а центр тяжести политического руководства окончательно переместился в республики, где власть перешла к соответствующим этнократическим кланам. Одновременно обострились отношения между республиками. Так, на рубеже 1989—1990 гг. в ответ на ряд антисербских акций словенского руководства последовал бойкот словенских товаров в Сербии.

Весь 1990 г. был заполнен подготовкой и проведением выборов на многопартийной основе, а также первыми шагами вновь избранных республиканских парламентов. С начала года повсеместно стали возникать новые политические партии, преимущественно на национальной основе.

В апреле 1990 г. состоялись выборы в Словении и Хорватии. В обеих республиках коммунисты потерпели поражение. В первом случае к власти пришла «Демократическая оппозиция Словении» (ДЕМОС), хотя председателем президиума Словении был избран старый коммунистический функционер М. Кучан, во втором Хорватское демократическое содружество» (ХДС), а его лидер Ф. Туджман, в прошлом генерал титовской службы безопасности, стал председателем Президиума Хорватии. Следует подчеркнуть, что в обеих этих республиках вновь установилась монополия одной партии, хотя и на другой основе, чем при коммунистической диктатуре. Первые же действия Словении и Хорватии были однотипными: вновь избранные органы провозгласили полный суверенитет республик и заявили об изменении их названий (опущено определение «социалистическая») и государственных символов, провозгласили примат республиканского законодательства пepед союзным (федеральным), приступили к формированию своих вооруженных сил. Тем самым был сделан решающий шаг в сторону развала федерации.

Несмотря на сходство действий, различия в условиях привели в Хорватии к тяжелым внутренним последствиям. Еще летом 1989 г., когда из хорватской конституции были исключены положения о сербском языке как языке сербского населения республики, раздались протесты, которые власти постарались приглушить репрессиями. Однако летом 1990 г. так называемая «революция символов», сопровождавшая прокламирование суверенитета Хорватии, где вновь была принята вся та государственная символика, которой пользовались усташи, вызвала у сербского населения негативную реакцию. Эти символы, отражавшие внутреннюю сущность происходивших перемен, нельзя было рассматривать как безобидный театральный реквизит. Их смысл прояснялся шовинистическими антисербскими лозунгами и действиями хорватских экстремистов. По конституции 1990 г. Хорватия провозглашалась государством только хорватского народа (прежде она считалась государством хорватского и сербского народов). Требования сербского населения гарантировать их права путем предоставления культурной автономии были тогда отвергнуты новым хорватским руководством. В ответ в населенной преимущественно сербами Сербской Крайне (центр — г. Книн) была провозглашена своя, республика и принята Декларация о суверенитете и автономии сербского народа. Так возникло сербское ирредентистское движение в Хорватии, которое поставило цель не допустить своего отрыва от Сербии. Эти события наложили отпечаток и на развитие ситуации в других частях страны.

В ноябре — декабре 1990 г. прошли выборы на многопартийной основе в остальных четырех югославских республиках. Наибольшее значение имели выборы в Сербии. Здесь еще летом 1990 г. Союз коммунистов заявил о своем самороспуске и вместе с республиканским Социалистическим союзом трудового народа создал Социалистическую партию Сербии (СПС). Выборы проводились, до новой конституции принятой в сентябре. Предвыборная борьба, в которой приняли участие десятки партий, отличалась напряженностью и накалом страстей. Проявившиеся сепаратистские тенденции в Словении и Хорватии давали повод строить политические программы на противопоставлении им линии сохранения целостности страны. СПС, возглавляемая С. Милошевичем выступила с критикой долголетней деятельности старого коммунистического руководства во главе с Тито, обвиняя его в том, что оно довело страну до дезинтеграции и кризиса. Она сделала упор на подчеркивании прав человека и демократических свобод, ориентации на рыночную экономику и выдвинула лозунг «Сильная Сербия в сильной Югославии». Итоги выборов принесли ей три четверти мест в скупщине (парламенте), а е лидер С. Милошевич стал Председателем Республики Сербия.

Сходные результаты дали и проходившие одновременно выборы в Черногории. Только здесь Союз коммунистов (СК) сохранил свое старое наименование, хотя его программные цели претерпели существенное изменение. СК Черногории шел на выборы под лозунгами построения общества гражданских свобод, эффективной экономики, социальной защищенности и подчеркнуто выступал против национализма и шовинизма. Эта линия принесла ему более двух третей голосов, его лидер М. Булатович стал Председателем Президиума Черногории. Как и в Сербии, здесь сложилась ситуация «многопартийной однопартийности». Позиции же руководителей этих двух республик по многим вопросам строительства новых отношений в югославской федерации были очень близки или даже совпадали.

Итоги выборов в Сербии были с беспокойством встречены в Словении и Хорватии, руководство которых увидело в них подтверждение правильности своих сепаратистских намерений. Преобладающим мотивом комментариев в западных средствах массовой информации были рассуждения на тему «возврата к прошлому», а также сербского «удара по югославскому единству». Начиная с этого времени на Западе стали складываться антисербские пропагандистские стереотипы, отразившиеся впоследствии на развитии политических событий.

Выборы в Боснии и Герцеговине, а также в Македонии принесли разные результаты. В последней ни одна из партий не получила большинства, так что национальная партия (ВМРО — Демократическая партия македонского национального единства), набравшая несколько больше голосов, чем коммунисты, не смогла добиться преобладания в парламенте; президентом же Македонии был избран К. Глигоров, представитель старой политической элиты. Что касается Боснии и Герцеговины, то там выборы прошли практически по национальным партиям и достаточно точно отразили соотношение трех национальных групп в республике. По тому же принципу были выбраны и руководители республики, причем председателем Президиума избрали мусульманского лидера А. Изетбеговича. Сам ход выборов показал возрастание межнациональной напряженности, так что будущее республики, по существу, оказалось связанным с будущим югославской федерации, в первую очередь — с отношениями между Загребом и Белградом[27].