Помимо вмешательства в экономику, связанного с процессом производства и накопления, государство, по мнению З.Ониша, было вынуждено участвовать в распределительных процессах. Основными инструментами, при помощи которых турецкое государство обеспечивало перераспределение общественного продукта, стали избыточная занятость на государственных предприятиях и закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию9.

В конце 80-х годов воздействие государства на процессы перераспределения приобрело еще более масштабный характер. В целях расширения внутреннего рынка правительства стали использовать рост государственных расходов для повышения реальной заработной платы. При этом, отвечая на популистские вызовы, государство увеличивало расходы, не опираясь на адекватное увеличение доходов. Для выхода из создавшегося положения правительство использовало такие эффективные в краткосрочном плане решения, как дорогостоящие внутренние и внешние займы. Поэтому на последующих стадиях перераспределительный механизм начал действовать и через перекачку средств из государственного сектора в частный в форме значительных выплат по государственным заемным обязательствам. По истечении определенного промежутка времени подобная чрезмерная нагрузка на госфинансы неизбежно приводила к росту долговой зависимости и финансово-экономическим кризисам.

Подводя итог сказанному, З.Ониш констатировал: «Было бы упрощением характеризовать реформы 80-х годов как переход от одного экстремума – чрезмерно регулировавшейся и контролировавшейся «смешанной» экономики – к другому – неолиберальной экономике «свободного рынка»10. Долгосрочное решение экономических проблем Турции, по его мнению, неотделимо от снижения избыточных нагрузок на государственные финансы, что предполагает переход «к постпопулистскому государству», вмешательство которого в экономику значительно более эффективно, поскольку ограничено небольшим количеством строго определенных целей11.

Таким образом, можно сказать, что 90-е годы подвели итог своего рода промежуточному или переходному этапу развития турецкой экономики, для которого были характерны декларирование принципов либерализации при одновременном сохранении, хотя и в видоизменившихся по сравнению с периодом 60–70-х годов формах, инерции разностороннего и масштабного вмешательства государства в процессы производства и распределения. Этот весьма специфический синтез принципов экономической политики на протяжении ряда лет способствовал ускорению экономического роста, однако в конечном итоге дискредитировал себя, так как хронический дефицит бюджета стал непосредственной причиной нескольких финансово-экономиче-ских кризисов, последний из которых (2001 г.) принял особенно глубокий и затяжной характер. Выход из периода экономической нестабильности может быть обеспечен лишь за счет решительного пересмотра использовавшихся методов экономической политики. Таким образом, в начале нового столетия следование принципам рыночной экономики, в том числе недопущение государством расходов, не обеспеченных доходной частью бюджета, сокращение его вмешательства в процесс ценообразования и распределительные процессы, является уже не столько свободным выбором турецких властей, сколько необходимостью, подсказываемой объективной логикой выхода из длительного кризиса и преодоления экономической нестабильности, так и диктуемой их крупнейшим кредитором МВФ. Следовательно, данный период характерен весьма значительным совпадением задач по достижению соответствия копенгагенским критериям с актуальными экономическими задачами, стоящими перед Турцией.

«Программа построения сильной экономики Турции», принятая в мае 2001 г. как программа устойчивого выхода из череды периодических кризисов 90-х – начала 2000-х годов предусматривала осуществление структурных изменений в сфере государственных финансов и банковском секторе, а также создание конкурентной среды и повышение эффективности экономики12.

В сфере госфинансов намечалось повышение прозрачности отчетности, введение единого закона, регулирующего порядок привлечения государством внутренних и внешних займов, их ограничение запланированным объемом дефицита, регулярное информирование правительством и Казначейством Центрального банка об объемах произведенных займов, а также заслушивание регулярных отчетов последнего перед парламентом.

Одним из наиболее примечательных нововведений, предусмотренных в финансовом секторе, должно стать прекращение исполнения государственными банками функций, с которыми связана их убыточность. То есть речь шла о прекращении практики «огосударствления частных убытков» за счет средств государственных банков, равно как использования их активов в целях перераспределения доходов. В отдельных случаях банкам разрешалось производить «поддерживающие» выплаты, но они должны были покрываться переводами из бюджета.

Программа также предусматривала продолжение процесса приватизации на условиях соблюдения финансовой дисциплины и реальной оценки стоимости приватизируемых объектов.

Создание конкурентной среды предусматривало отказ государства от объявления закупочных цен на сахар и табак, что должно было положить конец практике их перепроизводства с возможной последующей переориентацией производителей на другие виды культур, и переход к использованию системы прямой поддержки сельских производителей. Кроме того, предполагалась либерализация газового рынка с тем, чтобы положить конец монопольному положению государственной газовой компании в сфере импорта, доставки и обеспечения природным газом потребителей. Намечались приватизация телекоммуникационной компании Телеком, что должно было привести к разрушению государственной монополии в обеспечении стационарной телефонной связью, а также либерализация цен на услуги авиакомпаний на внутренних рейсах для повышения конкуренции в отрасли.

На полное совпадение целей Программы построения сильной экономики Турции с требованиями копенгагенских критериев в сфере экономики обратил внимание член комиссии ЕС по расширению Гюнтер Верхейген (Günter Verheugen), который заявил: «В случае последовательного осуществления реформы, по нашему мнению, будут способствовать дальнейшему приближению Турции к Евросоюзу, так как многие из них могут быть идентифицированы как приоритеты в партнерстве ЕС и Турции по подготовке к ее вступлению в Союз»13.

Соответствие национальных экономических задач целям, достижение которых должно обеспечить Турции членство в ЕС, рождает в турецком обществе определенный оптимизм и готовность действовать. По всей видимости, в качестве ответа турецкой стороны на новую ситуацию следует рассматривать принятие парламентом страны в августе 2002 г. пакета «ключевых демократических реформ»: отмену смертной казни, разрешение на вещание и образование на курдском языке, расширение прав немусульманского населения, введение в качестве нормы критику гражданами госучреждений, смягчение наказаний за участие в массовых демонстрациях. К утверждению перечисленных норм Турция шла весьма длительное время, что свидетельствует о сложном процессе их вживления в национальные традиции и ментальность.