Российское видение ЕС, являясь в основном позитивным, в то же время достаточно схематично и инертно, отчасти основывается на устаревших стереотипах, и в значительной степени является производным от логики сверхдержавности и противостояния СССР - США. Это сдерживает потенциал сотрудничества. О новом качестве отношений России и ЕС говорят, в частности, публикации И.Иванова[17], В.Н.Лихачева[18], О.Хана[19], Т.Бордачева[20], П.Хавлик[21], В.Новикова[22], и другие.

Важнейшим аспектом европейского направления внешней политики является то, что представления России и Европейского союза о характере, методах и конечных целях взаимоотношений существенно отличаются. Главной целью политики ЕС в отношении России является глубокая внутренняя трансформация этой страны на основе постепенного восприятия ею комплекса европейских норм и ценностей. Эта задача четко обозначена в программных документах ЕС[23]. Ее решение позволило бы единой Европе не только получить от соседства с Россией экономические выгоды, но и ответить на ряд серьезных вызовов в сфере безопасности. Политика России по отношению к Западу, в данном случае к Европейскому союзу, после прихода в Кремль нового президента была переподчинена глобальной задаче экономической модернизации страны и достижения конкурентоспособности на мировом рынке[24]. Именно Европейский союз Москва рассматривает как наиболее важный источник модернизационных ресурсов для России. При этом даже самое масштабное сотрудничество с Европой не должно вести к ограничению суверенитета России и вмешательству ЕС в ее внутренние дела. Конкурентоспособная Россия должна, как можно предположить, стать равноправным партнером, а в случае необходимости конкурентом Европейского союза в условиях «формирования многополярного мира»[25].

«Среднесрочная стратегия развития отношений Российской Федерации с Европейским союзом (2000-2010гг.)»[26] объединила в себе как внешнеполитическую стратегию России периода второй половины 90-х годов, так и «новый курс» Кремля при президенте Путине. Связующим звеном между политикой сдерживания, характерной для поведения Москвы при «позднем» Борисе Ельцине, и кооперативистским курсом новой администрации стала характеристика России как «мировой державы, расположенной на двух континентах», которая должна «сохранять свободу определения и проведения своей внутренней и внешней политики»[27]. Несмотря на то, что российская Среднесрочная стратегия была, по достаточно откровенному определению Дэвида Гована, сырым документом[28], она тем не менее хорошо отражает противоречивую внутреннюю и внешнюю политику России в начале XXI в.

По выражению бывшего заместителя министра иностранных дел России Ивана Иванова, Европа является для России «скорее нравственным, мировоззренческим, а не институциональным понятием»[29].

Современная политика России по отношению к Европейскому союзу основана на двух опорах. Первая из них - общая внешнеполитическая стратегия президента Путина и его администрации, нацеленная на сближение с Западом для ускоренной модернизации экономики и достижения относительно устойчивой конкурентоспособности.

Вторая опора - это политическая экономия российского капитализма. За десять лет реформ сформировался определенный внутренний баланс экономических и политических сил и интересов[30].

Стратегия обозначает приоритеты Москвы по всем важным направлениям взаимоотношений России и Европейского союза. По большей части предложения и оценки, изложенные в Стратегии, как справедливо замечает Дэвид Гован, исключительно расплывчаты. Вместе с тем нельзя игнорировать тот факт, что Стратегия как политический документ отражает именно компромиссное видение данной проблемы элитами и в таком качестве просто не может содержать четкие формулировки. Тем не менее почти каждая из позиций Стратегии содержит определенные ключевые слова. Так, уже во втором абзаце преамбулы Стратегия однозначно уведомляет европейских партнеров России, что «в переходный период реформ в определенных секторах экономики остается оправданной защита отечественного производства». На первый взгляд, здесь нет ничего необычного. Защита и поддержка собственных товаропроизводителей является важной обязанностью любого государства. Однако в данном случае этот акцент должен восприниматься в контексте переговоров о вступлении России в ВТО и споров с ЕС по поводу имплементации СПС 1994 г. Положение Стратегии о необходимости стремиться к открытию европейского рынка для российского экспорта сопровождается недвусмысленным предупреждением о том, что Москва будет противодействовать возможным попыткам ЕС установить особые отношения с «отдельными» странами СНГ.

Таким образом, эволюцию отношений России с ЕС в ХХ веке нельзя признать эффективной. Сложившиеся стереотипы взаимоотношений долгое время не позволяли России и ЕС найти приемлемые для сторон решения в области экономического и гуманитарного сотрудничества. Подлинный прогресс наметился лишь с 2000 года, когда Россия перешла в активную стадию переговоров о вступлении в ВТО. Но переговоры шли очень сложно. Отчасти это было связано с завышенными первоначальными ожиданиями, а отчасти - с объективной неготовностью нашей страны выполнять взятые на себя обязательства.[31]

2.2.Активизация «восточной политики» ЕС

После распада СССР ЕС весьма четко дифференцировало свои отношения с восточной частью Европы по двум группам. Первую составили бывшие соцстраны и республики Прибалтики, с которыми ЕС подписал Европейские Соглашения. Вторая - это большинство стран СНГ (в том числе Россия), которые связывают с ЕС Соглашения о партнерстве и сотрудничестве.

Такая разница в договорно-правовой базе отражала политический курс ЕС на сближение со странами Центральной Восточной Европы и отводила второстепенное значение отношениям с Россией.

Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС), вступившее в силу в декабре 1997 г., в настоящее время является основной организационной и правовой базой отношений России и Европейского Союза. Оно не сыграло решающей роли в интеграции России в Европу и мировую экономику и в целом не закрепило особые отношения между Россией и ЕС. Реальность оказалась достаточно далекой от тех ожиданий, которые первоначально связывались с СПС.

Основным инструментом политики ЕС в отношении России последние годы была программа ТАСИС, которая, хотя и была подключена к СПС, не имела непосредственной оперативной связи с соглашением, а соответственно, ее потенциал не мог быть полностью использован для реализации целей и задач СПС.

В контексте вступления России в ВТО ЕС не забывает о своих интересах.

Как известно, в конце 2001 г. Европейский союз выдвинул требование унификации российских внутренних и внешних цен на энергоносители (и, прежде всего, на природный газ) в качестве условия вступления в ВТО. Данное требование было аргументировано следующим образом:

1. Согласно статье XVII ГАТТ 1994 г., государственные предприятия, участвующие во внешней торговле, к которым можно отнести, в частности, РАО «Газпром», должны принимать решения в отношении покупок и продаж исключительно на основе коммерческой выгоды. По мнению Европейского союза, существующие положение дел, при котором природный газ продается на внутреннем рынке по ценам значительно ниже экспортных, демонстрирует несоответствие вышеуказанной статье ГАТТ 1994 г.