Немаловажное значение для формирования климата, благоприятного для распространения международного тер­роризма во второй половине ХХ века, имело противостояние между Западом и Востоком, Североатлантическим альянсом и Варшавским Договором. Это противоборство, которое не­редко приобретало открытый конфронтационный характер, придавало мощный импульс разрастанию насильственных действий не только в развивающихся странах, но и в запад­ном мире. В Западной Европе, Северной Америке и Японии, а также в Азии, Африке и Латинской Америке расширялся процесс возникновения и развития леворадикальных настро­ений различного толка (маоизм, троцкизм, анархизм и пр.), которые нередко обретали структурированную форму в виде экстремистских организаций и группировок.

В отличие от азиатских, африканских и латиноамерика­нских государств, где антиправительственные действия при­обретали преимущественно массовый партизанский харак­тер, в Западной Европе и Японии получила распространение практика формирования малочисленных подпольных, но чрезвычайно мобильных групп, выдвигавших в качестве обо­снования своей террористической деятельности различные левацкие теории. Немалую роль в их становлении сыграли «бунтарские 60-е», отражавшие правовой нигилизм студенчес­ких движений того времени и молодежный максимализм. Ха­рактерным признаком этих групп был антиимпериализм, включая все тот же антиамериканизм и антивоенные настро­ения, в самом широком смысле этого понятия. Он реализовы­вался через насильственные действия в отношении собствен­ных буржуазных правительств и местных капиталистов, через террористические акты, мишенью которых являлись структу­ры НАТО и иные объекты «агрессивной американской воен­щины», развязавшей войну в Индокитае. Так сформирова­лось понятие «евротерроризм», характерное для Западной Европы 70-80-х годов. Параллельно с этим в мире шел про­цесс усиления праворадикальной альтернативы марксист­ским доктринам революционизации общества и хода миро­вой истории. Он нашел свое выражение в приходе к власти праворадикальных режимов, зачастую склонявшихся не только к атрибутике фашизма, но и к ее идеологии и методам политической борьбы, а также в деятельности правоэкстре­мистских организаций и группировок в Западной Европе и Латинской Америке.

Последующий ход событий, связанный с крушением со­циалистического лагеря и крахом марксистско-ленинской теории переустройства общества, внес некоторое смятение в западноевропейский левацкий терроризм и вызвал времен­ную утрату политико-идеологической ориентации частью его носителей. Несмотря на существенное снижение насиль­ственных действий левоэкстремистских групп и организа­ций, следует признать сохранение предпосылок для его воз­рождения в будущем. Что же касается латиноамериканских и азиатских левоэкстремистских боевиков, то в своем больши­нстве они сохранили свои идеологические пристрастия, хотя их идеи уже давно были выхолощены, а зачастую и заменены националистической риторикой.

Следует отметить, что 80-90-е годы прошлого века сопровождались кризисом межгосударственных институтов призванных обеспечивать устойчивый уровень международной законности. Прежде всего, это касается Организации Объединенных Наций. Она утрачивала свой независимый статус международного арбитра и превращалась в некий Над­национальный орган, чьи функции все больше ограничива­лись фиксацией множащихся фактов попрания суверенитета и независимости слабых стран со стороны государств, пре­тендующих на роль архитекторов нового мирового экономи­ческого и политического порядка. На смену пусть и не иде­альной практике осуществления международного права пришло «право сильного». Оно как бы сошло с экранов аме­риканского вестерна, идеализирующего период покорения североамериканских территорий европейскими переселен­цами, когда шло массовое уничтожение коренного населе­ния Северной Америки и его вытеснения в резервации.

Развал биполярной системы миропорядка вызвал к жиз­ни «феномен переходной зоны», которая характеризуется нестабильностью как экономической ситуации, так и поли­тических процессов. В 90-х годах произошел распад ряда многонациональных государств, обусловленный в том числе внешним стимулированием сепаратистских тенденций. При­мером этого может служить Югославия, где процесс распада привел к гражданской войне, Советский Союз, на террито­рии которого образовалось сразу несколько очагов межнаци­ональной напряженности, и ряд других стран. Развал одних стран и формирование на их территориях новых государствен­ных образований привели к ослаблению местных органов власти, неспособных контролировать развитие внутренней си­туации, в том числе в сферах общеуголовной преступности и международной террористической деятельности.

Многие страны мира, ранее считавшиеся сателлитами одного из двух военно-политических блоков (НАТО и Вар­шавского Договора), неожиданно для себя оказались вне устоявшейся системы международных взаимоотношений и оказались предоставленными самим себе. Они остались один на один со своими внутренними проблемами и региональны­ми противоречиями, являвшимися ранее элементом проти­воборства по оси Запад-Восток. Такое положение добавило неустойчивости их социально-политическому положению и стимулировало рост экстремизма в обществе, который прое­цировался на весь регион.

Неспособность азиатских, африканских и латиноамери­канских государств и, главное, их неготовность решать соци­альные проблемы, невиданные масштабы коррумпирован­ности подавляющей части их государственного аппарата и неэффективность управленческих решений находящихся у власти правительств вызывает массовое недовольство в об­ществе. Все это толкает на поиск новых путей преодоления существующих проблем - бедности, господства корпоратив­но-плановых структур, традиций бюрократизма и докапита­листической эксплуатации, низкого уровня культуры и угне­тения национального самосознания. Перед ними во весь рост встает задача устранения гегемонии мирового корпоративно­го капитала, давящего национальную экономику. Отсюда об­ращение к первоосновам национальной государственности, сформировавшимся в обществе традициям и обычаям. В частности, значительная часть населения многих стран ви­дит выход из создавшегося положения в возвращении к «истокам». Эта тенденция, набирающая силу во многих угол­ках мира, представляет собой протест против засилья запад­ной культуры и навязывания западного образа жизни и мыс­ли. Она получила широкое распространение в мусульманском мире, и в частности в арабских странах. Тем самым формиру­ется основа для национального и религиозного обоснования экстремизма и его крайней формы - терроризма.

Многочисленные проблемы, существующие в сфере меж­национальных отношений, представляют собой значитель­ную опасность для государственной и общественной безо­пасности на внутригосударственном, региональном и миро­вом уровнях. Их основой служат этнокультурные противоре­чия, которые долгое время не находят своего решения или, что еще хуже, игнорируются и даже подавляются правящими режимами. Ярким примером этого является ситуация с курдским вопросом в Турции, где власти отказываются при­знавать самобытность курдского этноса, пытаясь и насиль­ственно интегрировать курдов в турецкое общество. Крайне тяжелая ситуация сложилась в африканском государстве Ру­анда в середине 90-х годов. Формальным поводом для начала гражданской войны, достаточно быстро приобретшей при­знаки геноцида, послужила в 1994 году гибель в таинственной авиакатастрофе президента этой страны, представлявшего на­родность хуту. Ущемленная в правах народность тутси, интере­сы которой отражал трайбалистский Патриотический фронт Руанды, прибегла к массовому насилию и убийствам и свергла правительство хуту, также прибегнувшее к террористическим методам ведения политической борьбы. Вмешательство сосед­них африканских государств снизило накал напряженности в Руанде, но не прекратило кровопролитие полностью и не ре­шило проблему беженцев.