Тем не менее, о масштабных и последовательных преобразованиях в области науки можно говорить лишь с середины XVIII века, и связывать их следует с именами Марии-Терезии, Иосифа II, Ван-Свитена, Зонненфельса.

Так коренное реформирование проведено в сфере образования. Известно, что реформы в области школьного дела принадлежат к лучшим реформам Марии-Терезии: была создана широкая сеть народных школ, бесплатных и общедоступных, наряду с которыми стали функционировать профессиональные школы для подготовки рабочих различных специальностей. В период между 1750 и 1770 гг. открылся целый ряд специаль­ных учебных заведений, в том числе горная академия, техниче­ские училища, сельскохозяйственные школы, торговая академия и несколько педагогических училищ, среди которых женское педа­гогическое училище было тогда единственным в Европе.[5]

Говоря о системе высшего образования в Австрии, в первую очередь стоит обратить внимание на реформу Венского Университета, душой которой стал Ван-Свитен, человек, безусловно, прогрессивных взглядов, впитавший в себя дух эпохи Просвещения. Он сделал все от него зависящее, чтобы создать тип учебного заведения, наиболее отвечающего требованиям своего времени. После того, как в 1773 г. орден иезуитов был упразднен папой (а именно иезуиты руководили Университетом), Венский Университет перешел в ведение государства. В первую очередь Ван-Свиттен изменил учебную программу и курс университета, ориентировав его на изучение естественно-исторических наук, тогда как в учебных заведе­ниях, находившихся в ведении церкви, главными предметами были теология, философия, право, латинский и греческий языки; даже изучение такой науки, как медицина, строилось главным об­разом на абстрактно-философских заключениях, а не на экспери­менте и анализе. [5] В программу медицинского образования были включены химия, ботаника и хирур­гия. Анатомии было уделено значительно больше места, чем раньше, и студентам вменялось в обязанность вскрытие трупов и прохождение практических занятий в госпиталях. В 1752 г. были реорганизованы философский и теологический факультеты. На философском факультете стали изучать физику, философию, есте­ственную историю и этику; теологический факультет также дол­жен был обучать «научному мышлению». В курс юридических наук с 1753 г. было включено естественное право—теория права реформаторов, в которой впервые говорилось о правах человека вообще и обязанностях суверена по отношению к народу.

Одновременно с университетом от церкви отошли и многие гимназии. Тем же учебным заведениям, которые оставались в ве­дении церкви, пришлось принять учебный план, установленный государством. Этот план был построен в соответствии с теми же принципами, что и университетский. Целью обучения, по мнению Ван-Свитена и других приверженцев школьной реформы, было не просто передавать «чистое» знание, не связанное с потребно­стями современного общества, а подготовка практиков, людей, которые смогут активно включаться во все сферы общественной жизни, а главное, явить государству способных экономистов и даже промышленников.

Перед гимназиями и универ­ситетами ставилась задача подготовить хороших инициативных чиновников, учителей и врачей, которые могли бы своей работой способствовать «благополучию населения» и превратить государ­ство в «идеальный» орган, обеспечивающий это благополучие.[5]

Следует отметить, что эти цели и устремления явно свидетельствуют о включении идеи общественного блага, как мировосприятия самих реформаторов, так и всего общества в целом. Действительно, если еще для Марии-Терезии, прежде всего, существовали интересы Габсбургского дома и династии, то Ван-Свитен, Зонненфельс и даже Иосиф II, действуя под влиянием гуманистов, исходили из интересов Австрии и австрийского народа. Реформаторов, однако, упрекали в том, что они принижают своей политикой «утилитаризма» чистую науку, превращают ее в «служанку государства», и тем самым ограничивают мышление. Эта критика представляется нецелесообразной, поскольку, во-первых, теология как альтернатива не давала свободы мышления ни в коей мере; а во-вторых, предпринятые реформы позволили создать целое поколение образованных людей нового типа для Австрии и ученых с мировым именем всему человечеству. (Ауэнбруггер, Земмельвейс, Рокитанский и др.)

Австрия, считавшаяся в области науки и искусства в Европе второразрядной державой, быстро выдвинулась по уровню науки в первый ряд.

Так, в эпоху Марии-Терезии и Иосифа II начался расцвет музыки – появились и покорились мир Гайдн, Моцарт, Глюк (учитель музыки королевских детей).

В 1764 г. была частично отменена театральная цензура. У национальной драмы появилась возможность беспрепятственно развиваться: в 1778 г. был учрежден «Национальный Зингшпиль», где исполнялись пьесы типа комической оперы; государство также поддерживало Бургтеатр, театр Укертнертор.[1] В царствование Иосифа II в 1781 почти полностью была отменена цензура на книги и журналы. Наряду с «Человеком без предрассудков» Зонненфельса (появились журналы «Мир» и «Австрийский патриот», издавав­шиеся Клеммом и Хойфельдом.) К концу XVIII в. в Австрии уже имелись видные писатели: Алоис Блюмауэр, Иосиф Ратшкий, Иоганнес Алксингер, драматурги Геблер, Айренгоф и Хойфельд. В них поднимались политические, фило­софские и культурно-политические вопросы. Писатели стремились сознательно развивать новую национальную литературу; они чувствовали себя носителями прогресса, сторонниками просвещения.

Все указанные выше мероприятия стимулировали развитие различных сторон культурной жизни Австрии. Нельзя сказать, что все это способствовало «созданию» культуры, но можно утверждать, что австрийская культура существовала бы в принципиально ином виде без этих, безусловно, прогрессивных, соответствующих духу истинного Просвещения начинаний. Государство способствовало распространению и разработке идей просветительства, устраняя препятствия, задерживавшие рост новой культуры.

5. Яркие деятели-реформаторы.

В конце XVII в. в Австрии началось движение за реформы, вначале более сильное «наверху», при дворе, чем среди буржуазии. При дворе образовалась партия реформ, к которой принадлежали высокопоставленные чиновники, высокое военное командование, иногда наиболее выдающиеся представители новой интеллигенции, близкие к правительственным кругам, а также сами представители династии Габсбургов. [5]

Первыми «пророками» и теоретиками, установившими основные линии развития новой Австрии и принявшими непосредственное участие в установлении новых порядков, были австрийские меркантилисты, «Великая тройка» австрийского меркантилизма – Филипп Вильгельм фон Хернигк, И.И. Бехер и Шредер.

Небезынтересно, что значительная часть деятелей XVII и XVIII вв., принявших участие в формировании и развитии австрийской нации и ставших известными как австрийские патриоты, не были австрийцами по происхождению. Принц Евгений, способ­ствовавший своими победами укреплению положения Австрии как великой державы, родился в Париже. Абрагам а Санкта Клара — известный католический оратор, писатель и поэт, чело­век, который в своих проповедях к народу так остро, как никто другой, клеймил спекулянтов и монополистов своего времени, подчеркивавший, что считает Австрию своим отечеством. — при­шел с Рейна, Ван-Свитен, основатель венской медицинской школы и первый крупный государственный деятель, настойчиво проводив­ший либеральные идеи в области культуры, был голландец. «Великая тройка» австрийского меркантилизма — Филипп Виль­гельм фон Хернигк, И. И. Бехер и Шредер — были «натурализо­ванными австрийцами». Бехер родился в Шпейере, Шредер — в Хемнице, Хернигк — в Майнце. Нет, впрочем, ничего удивитель­ного, что именно эти люди не могли мириться с плачевным состоя­нием немецких княжеств, размеры которых, по образному выра­жению, не превышали одной двенадцатой доли листа. Германия не могла быть ни отечеством, ни благоприятным полем деятель­ности для людей, которые во времена пробуждавшегося нацио­нального самосознания хотели создать отечество для молодой ин­теллигенции, которая желала энергично взяться за дело, чтобы придать миру желаемый облик. Для них отечеством становилась прогрессировавшая, несмотря на все трудности, Австрия, обе­щавшая стать великой державой, Австрия, в которой началось становление нации. Австрия вскоре сделалась для них всех тем же, чем она стала для Хернигка, который свое отношение к ней выразил следующими словами: «Этой стране, чей хлеб я ем, я от­даю всего себя!»[5]