Все высказанные сомнения по поводу достоверности данных о ВВП необходимо иметь в виду и в отношении других показателей. Если допустить, что они адекватно отражают тенденции экономической жизни страны, то нельзя избежать следующих заключений. Во-первых, на протяжении всего десятилетия экстенсивное развитие экономики обеспечивалось форсированным увеличением капиталовложений в основные фонды и наращиванием кредитной и денежной массы.

Во-вторых, эти годы характеризуются существенным снижением экономической эффективности функционирования народного хозяйства. Гигантское превышение темпов роста невозвращенных кредитов по сравнению с ростом ВВП свидетельствует о нарастании кризисных явлений в финансовой системе страны (4).

Достаточно большое количество авторов не согласны с оптимистическими прогнозами социально-экономического развития КНР. Наиболее яркие образцы такого рода взглядов - это работы американца китайского происхождения Гордона Чана (5). В них излагаются основные факторы, которые могут привести к распаду страны - экономические последствия вступления Китая в ВТО, закрытие большого количества нерентабельных предприятий, растущее число безработных, увеличивающийся разрыв в доходах между богатыми и бедными, между приморскими и внутренними районами страны, рост забастовок и трудовых конфликтов, нарастающий банковский кризис из-за наличия большого количества невозвратных долгов для крупных государственных предприятий, развал рынка акций (наподобие обвала пирамиды ГКО в России в 1998 г.), экологические бедствия и другие вызовы экономике и обществу.

Аналогичные взгляды высказываются и в самом Китае. Так, автор одной из статей в Интернете Чэн Сяонун считает, что в последние два-три года происходит уродливое расширение третьей сферы за счет развития первой и второй сфер, на смену плановой экономике идет не рыночная, а экономика элиты, большинство отраслей первой и второй сфер испытывают трудности с получением инвестиций, происходит сокращение финансовой базы реформ в результате оттока капиталов за рубеж, нарастает социальное расслоение в китайском обществе при уменьшении числа рабочих мест (5).

3.2 Особенности современной модели экономического развития

Для того, чтобы разобраться в феномене экономического роста в КНР, необходимо понять, что же из себя представляет сама модель китайской экономики. По мнению А.В. Кива (6), она имеет немало общего с «восточноазиатской моделью». Авторитарный режим, реформы осуществляются под руководством партии, которую некоторые исследователи небезосновательно называют «партией-государством». При этом огромную роль в общественной жизни страны играет армия, тесно связанная с компартией, победа которой в гражданской войне, в сущности, и проложила путь созданию КПР.

С «восточноазиатской моделью» «китайскую модель» сближает и многое другое. Это высокий уровень сбережений и капиталовложений. Так, по данным В. А. Мельянцева, в 1996 г. доля инвестиций в ВВП в КНР, Малазии и Таиланде составляла 41—42%, чуть меньше в Южной Корее, причем в основном за счет внутренних источников финансирования. Это активно- государственное вмешательство в экономический процесс с целью стимулирования роста производства и экспорта, а также создания финансово-промышленных групп как локомотивов экономического развития и экспортной интервенции.

С одной стороны, «китайская модель» формировалась под сильным влиянием соседних с Китаем Южной Кореи, Тайваня, Сингапура и прочих «тигров», которые за два десятилетия, то есть к моменту начал китайских реформ, уже совершили гигантский прыжок из отсталости в «среднеразвитость» и которые, в свою очередь, многое позаимствовали у Японии, совершившей за первые послевоенные 15—20 лет прыжок из «среднеразвитости» в «высокоразвитость» (6).

Как пишет американский исследователь М. Голдмэн, многие китайские интеллектуалы, будучи под сильным впечатлением достижений этнически близких Тайваня, Сингапура и Гонконга, считали что и Китай под руководством сильного лидера должен сначала в течение нескольких десятков лет создать мощную экономическую базу и лишь потом, когда сформируется многочисленный средний класс, начать движение по пути к демократии.

С другой стороны, «китайскую модель» нельзя считать уникальной хотя бы потому, что она уже реализуется в ряде других стран Юго-Восточной Азии и, в частности, во Вьетнаме и Лаосе. Обе страны вступили на путь реформ в 1986 г., то есть после начала перестройки в СССР.

Во-вторых, неповторимым является огромный приток капитала в страну со стороны хуацяо (разбросанных по всему миру этнических китайцев) и тун-бао (китайцев, проживающих на Тайване, в Гонконге, Макао). Из 300 млрд. долларов прямых иностранных инвестиций, по данным на 2000 г., не менее 70% составляли как раз средства хуацяо и тунбао (6, 7).

Таким образом, резюмируя выше сказанное, направленность преобразующей модели социалистической экономики Китая можно охарактеризовать следующими основными признаками:

1) развитие различных форм экономики и методов хозяйствования при ведущей роли общенародной собственности;

2) переход к многоуровневой (государство — предприятия — трудящиеся) структуре принятия экономических решений с целью активизации деятельности предприятий;

3) преобразование прежней системы экономического регулирования, основанной на директивном планировании и административных методах воздействия на экономику, в систему, в которой при сохранении определяющей роли плана применяются в основном экономические рычаги, такие, как цены, а также используется механизм рынка;

4) преобразование прежней системы распределения из «большого котла», в которой предпочтение отдавалось интересам государства, а интересы коллектива и личности игнорировались, в систему, учитывающую интересы всех трех сторон — государства, коллектива и личности, а также обеспечивающую связь уровня доходов с экономической эффективностью;

5) переход от прежней организационной структуры экономики, в которой преобладали вертикальные связи, к системе организации экономики с разделением административных и хозяйственных функций и ответственности, в которой горизонтальные связи станут главными, сформируется сеть из вертикальных и горизонтальных связей, а города — экономические центры — будут выступать в качестве "стержня", новой организационной структуры (7).

3.3. Особенности рынка труда в Китае

Для рынка трудовых ресурсов Китая характерны все те же особенности, что и в целом для всех стран данного региона. С западной точки зрения восточный рынок труда выглядит иррациональным. Единственной целью является не личное достоинство индивидуума, а способность обменивать материальное на другие ценности – власть, связи, влияние.

Восточный же аспект взаимоотношений работодателя и работника следуют из конфуцианских правил: если работник является постоянным сотрудником фирмы, то работодатель чувствует за него ответственность, как за «родного». Соответственно работник, согласно этому же принципу, чувствует признательность, преданность, желание подчиняться, а также хорошо выполнять порученную ему работу. Если же работник временный, то никакой «отеческой» заботы он не испытывает и даже наоборот, его всячески эксплуатируют и надувают без угрызений совести.