Кооперация к заготовкам льна давно уже не привлекалась. Да, собственно, сельскохозяйственная кооперация исчезла еще в начале 1930-х гг. Потребительская оставалась, но льном она не занималась. Отсутствие заготовительной организации, подобной кооперации прошлого (но, естественно, не только это) не стимулировало хозяйства к выращиванию льна» Отсюда – равнодушие и бесхозяйственное отношение.

Из совхоза «Круглыжский» Свеченского района Кировской области механизатор С. Буранов в 1965 г. писал в газету «Сельская жизнь»: «Во всех бригадах осталось много неубранного льна. Но его посев, выращивание и уборку затрачены большие суммы средств, а фактически он остался в поле гнить, да еще предстояли затраты: его весной надо будет убрать и сжечь, иначе нельзя обрабатывать площади».

В письме рабочих совхоза «Редкинский» Конаковского района Калининской области в «Сельскую жизнь» (1970 г.) отмечалось: «Руководители нашего совхоза не смогли вовремя распорядиться уборкой льна, до сих пор большая его часть не только не сдана на завод, а стоит еще не обмолоченной и не заскирдованной. Наш главный агроном утверждает, что это происходит из-за нехватки рабочей силы, Но это не так. Над нашим хозяйством шефствует Редкинский опытный завод. Большую силу выделил завод на помощь совхозу. И в настоящее время (конец декабря) люди с завода работаю в совхозе… Лен – богатство совхоза. Он был бы большей прибылью, а в настоящее время от него убытки. Он уже начал преть, приходит в негодность, а весной его будут сжигать, так как это вошло уже в привычку. Ежегодно сжигают урожай с 20–50 гг.»

В результате бесхозяйственного отношения к выращиванию этой культуры, незаинтересованности к ней производителей посевные площади под лен за 1965–1989 гг. сократились в 2 раза и составили к концу 1980-х гг. лишь 442 тыс. га. В Нечерноземье была сосредоточена практически все площади его посева (96%). Одновременно уменьшились валовые сборы: за те же годы более чем в 2 раза. В конце 1980-х гг. льносеющие области собрали 119 тыс. т этой культуры. Снижалась и урожайность: с 3,0 ц до 2,7 ц с гектара за 1965–1989 гг. Наиболее низкая урожайность фиксировалась в Калужской, Ярославской, Кировской, Горьковской и Смоленской областях и колебалась в пределах 1,6–2,5 ц с гектара. Развитие льноводства сдерживалось отсутствием техники для уборки этой трудоемкой культуры. Тяжелый физический ручной труд заменяли льноуборочные комбайны. Но дефицит их был значителен. В 1983 г. в регионе на 1 тыс. га посевов льна приходилось 0,02 льноуборочных комбайнов. Иначе говоря, один комбайн обслуживал уборку на площади в 52 га.

После революции резко снизился экспорт льна. Если в 1913 г. его вывоз составлял 272 тыс. т. (всеми заготовительными организациями), то в 1938 г. – только 16,0 тыс. т, в 1950 г. – 5,6 тыс. т, в 1969 г. – 8,3 тыс., в 1970 г. – 9,3 тыс. т. В последующих статистических справочниках экспорт льна не значится (как, впрочем, и общие данные по вывозу).

Ныне говорить о каких-то видах на будущее экспорта нашего льна преждевременно. Это будет зависеть от восстановления нормального сельскохозяйственного производства. А судьба сельского хозяйства определяется судьбой самой России. Ее же судьба пока в тумане, И никто не в состоянии ее предугадать. И все же рискнем высказать некоторые предположения. Независимо от того, каков в будущем будет земельный строй России, какими окажутся формы хозяйствования, вероятно, возможно следующее.

Фермеру, если таковой закрепится, как предпринимателю, лен невыгоден. Он слишком трудоемок. И при нынешней технической и технологической оснащенности единоличному фермеру, особенно в период становления его хозяйства, более выгодны менее трудоемкие культуры.

Старый русский крестьянин брался за лен только потому, что ему больше ничего не оставалось. Это была его судьба. Лен лучше, чем что-либо, произрастал на полях Нечерноземья. А что касается трудовых затрат, то семейное трудовое хозяйство работает по иным законам, нежели капиталистическое предприятие, преследующее выгоду и только выгоду. Лишь колхозы (либо какие-то иные крупные объединения) с помощью применения техники, удобрений и единой прогрессивной технологии в широком масштабе могли бы скорректировать интерес работников по льну. Но более вероятным представляется, в первую очередь, массовый переход (любой формы) к сеянию трав (для себя и для продажи) и разведению на этой основе мясомолочного животноводства.