Петропавловская церковь.

Датировка

Местные смоленские историки датировали памятник 1146 годом на основании ошибочного переноса на Смоленск сведений Новгородской летописи о храмах, построенных в этом году в Новгороде. На эту ошибку указал еще И.И. Орловский в своей работе "Борисоглебский монастырь на Смядыни", но все-таки считал, что названные храмы были сооружены в Смоленске Ростиславом. Новую датировку памятника предложил М. К. Каргер (см. Каргер М. К. Зодчество древнего Смоленска Л., 1964.). Он исходил из сходства с храмами Иоанна Богослова и Васильевским на Смядыни, а также из предположения, что известная запись из сборника Михаило-Златоверхого монастыря в своей последней части говорит "о постройках последних двух десятилетий XII века" и относил церковь к "концу третьей и началу последней четверти XII века", то есть к 70-м годам. Воронин и Раппопорт в книге о зодчестве Смоленска указывают на сходство с Борисоглебским собором Смядынского монастыря, который является единственным точно датированным памятником Смоленской архитектуры XII века. Этот собор имеет с Петропавловским столь много общих художественных и технических черт, что нет никаких сомнений в их ближайшем хронологическом родстве. Авторы с уверенностью говорят, что оба памятника - дело рук одной строительной корпорации - артели. Таким образом Воронин и Раппопорт отвергают датировку собора 70-ми годами и относят его к строительному времени Ростислава - середине XII века. В 1996 прошли празднования 850-летия постройки храма, так что датировка постройки 1146 годом остается традиционной.

История сооружения

О первых четырехстах с лишним годах существования храма (до начала XVII века) сведений практически нет.

В местной литературе получила хождение версия, что храм был построен на княжеском тетеревнике. Эта догадка была основана на ошибочном понимании Уставной грамоты князя Ростислава. Там говорится, что князь дал епископам "из двора своего . на горе огород с капустником и з женою и з детми, за рекою тетеревник с женою и детьми". Раппопорт и Воронин считают, что здесь речь идет о егере, а не о территории. Однако, продолжают они, это указание ясно свидетельствует о том, что за Днепром находился княжеский охотничий заповедник, где мог быть и загородный княжий двор с церковью. Кроме того, в основании культурного слоя под храмом прослеживался слой с характерными "городскими" находками - возможный след размещения здесь княжеской усадьбы. Тип церкви Петра и Павла характерен для так называемых "вотчинных" храмов; примечательно, что под хорами были заблаговременно устроены аркосолии для погребения членов княжеской семьи. Кроме того, надо отметить, что практически двойник Петропавловской церкви - храм Иоанна Богослова - находился, по-видимому, на дворе Ростиславова сына Романа.

По всей видимости, храм довольно скоро (к концу 12 века) был передан из рук князя в распоряжение городской сотенной организации. В пользу этого говорит то, что в одной из версий легенды о Меркурии, воине, которого Богородица призвала на помощь смолянам для охраны города от монголо-татар, Меркурий приходил молиться "за мир, зовомый Петровского ста". Этот мир исследователи связывали с церковью Петра и Павла. Кроме того Барановский обнаружил на стенке граффити, в приделе на хорах, на штукатурке северного простенка к западу от входа. Надпись была сделана на высоте 1.8 м от пола, по всей видимости, сидевшим или коленопреклоненным человеком, очень грамотным в письме. Палеографические приметы позволяют датировать надпись второй половиной или концом 12 в. Сам Барановский читал надпись как "Господи помози рабу своему Василию внуку" и предполагал как автограф строителя храма Ростислава. Но Воронин и Раппопорт в книге "Смоленское зодчество" читают надпись как "Господи, помози рабу своему Василиеви Усову" и считают что ее автор принадлежал к "Петровскому ста". По-видимому, с переходом храма к горожанам были связаны и пристройки к нему, с дополнительными аркосолиями (см ниже)

На плане Гондиуса облик храма был передан превратно - небольшой по площади храм без алтарных апсид с тремя ярусами маленьких окон и колючей луковичной главой на граненом барабане. Никаких пристроек здание не имеет; оно окружено земляными укреплениями 17 века в виде четырехконечной звезды.

С захватом Смоленска поляками и учреждением католической, а затем и униатской епископии, архиепископ Лев Кревза-Ржевусский организовал у церкви Петра и Павла свою резиденцию, для чего в 30-х годах 17 века с запада от храма были выстроены примыкавшие к нему двухэтажные палаты, а сам храм был превращен в костел. Вход в его нижний этаж был сделан новый в южной трети западной стены.

После возврата Смоленска в 1654 году России униатская база у церкви была ликвидирована. Около западного торца дворцового корпуса была построена красивая шатровая колокольня с двумя раскидистыми лестницами. В следующем столетии над дворцом был выстроен третий этаж, занятый придельной церковью Варвары. Пол храма был поднят над древним уровнем до пола нижнего этажа дворца. Внутри, в целях увеличения пространства храма были обтесаны в нижней части столбы и лопатки, причем западная часть столбов приобрела овальную форму, вводившую в заблуждение некоторых исследователей (см. Некрасов А. И. Очерки по истории древнерусского зодчества 11-18 вв. М. 1936), а восточная пара лишилась своих боковых крестов. Вместо древних окон появились два яруса больших, широких, обрамленных наличниками из фигурного кирпича, аналогичных обрамлению дворцовых окон. Были срублены полуколонны фасадных лопаток, противоречащие плоским членениям фасадов дворца и полностью заложены древние порталы. Возможно, тогда же была устроена вторившая дворцовой двускатной кровле четырехскатная крыша. В 1782 году с северной стороны к церкви примкнул придел Нила Столбенского (разобранный в 1880 году из-за намокания северной стены церкви).

В 1812 году храм сильно пострадал от пожара. Пламя было таким сильным, что поплавились колокола. Часть имущества храма (деньги и утварь) было вынесена из огня священником Рязанского пехотного полка И. Зубовским, который до выступления части за границу возил ее с собой. Деньги были возвращены в храм в 1813 году, утварь разыскана и возвращена в 1816 г. Но само здание храма постепенно востанавливалось до 1837 г.

Во время очередного ремонта в 1812 году была разобрана древняя глава, замененная новой; по счастью под кровлей уцелели основание первоначального барабана редкой 12-гранной формы с 12 узкими окнами. В этом неузнаваемо искаженном виде памятник долго не привлекал внимания исследователей, хотя в восточной части стены превосходно сохранились два первоначальных окна и даже часть арочного пояска в основании закомары, что вместе с другими чертами свидетельствовало о сохранении древней основы. При ремонте 1894-1895 годов стены всего храма снаружи были перетерты и окрашены, что еще больше объединило древнее здание с более поздними пристройками.